«Интересно, заметили ли хозяева кости в печи или ведьма сгорела дотла? — думал он, пробираясь между телег и всадников. — Две ведьмы уже померли. Может, она была последняя? Хорошо, если так, но у меня большие сомнения… Амулет-то какой полезный: гадину мне показал и по ночам больше не хожу! Спасибо, Бат! Спасибо, отец».
Он выбрался из плотного потока людей, взобрался на Дункана и поскакал по дороге, которая вновь сузилась. Полкан бежал следом, свесив язык и вытянувшись в стрелу. В течение двух дней он скакал во весь опор, изредка останавливаясь на отдых. По ночам спал в лесу, подальше от дороги, чтобы никто не увидел его костер.
«Как же я одинок, — он лежал на шерстяном покрывале у потухшего костра и смотрел на звездное небо. — Бат – был единственным близким человеком. У меня никого не осталось… А что, если Гуруны меня не признают и прогонят? Как я им докажу, что я и есть Ролан? Эх, Бат, что ж ты натворил!»
Луке стало нестерпимо жаль себя и, чтобы не впасть в уныние, он принялся вспоминать свою жизнь в казарме младшей дружины.
«И почему я так на Захара злился? Подумаешь, гонял и заставлял биться, зато теперь мечом владею лучше многих. Как там Федя? Расстроился, наверное, что я уехал, не попрощавшись».
Он вспомнил князя, воеводу, повариху, оружейника и не заметил, как уснул. Проснулся от того, что привязанный к дереву Дункан метался, а Полкан жалобно скулил.
— Вы чего? — забеспокоился Лука, поднялся на ноги и вытащил меч. — Эй, кто здесь?
Из-за темного куста, сверкая зелеными глазами, вышел матерый волк. Его задняя нога была неестественно выгнута. Полкан подполз к ногам юноши и тихонько заскулил. Дункан же, наоборот, дергал головой, пытаясь вырваться, ржал и отбрыкивался задними копытами.
Лука не испугался. Он знал, что без особого труда справится даже со стаей, поэтому решил воспользоваться ситуацией и попытаться подчинить себе дикого зверя, который не мог охотиться из-за ноги и нашел легкую добычу. Юноша пристально посмотрел на него и твердо сказал:
— Стой! Не подходи.
Однако волк в ответ глухо зарычал и начал медленно приближаться. Юноша преградил путь к коню и, сверкнув лезвием, направил острие меча в волчью морду.
— Я сказал, Стой!
Зверь ощерился, обнажив острые клыки, и неспеша побрел полукругом, не сводя пристального взгляда с юноши. Луке даже показалось, что это снова обманная личина, поэтому он вытащил из-под рубашки амулет и посмотрел на волка через белый камень. Тот не поменялся – это был настоящий волк. Тогда юноша, повинуясь внутреннему ощущению, закрыл глаза, хоть это было очень опасно, и еще раз повторил, но уже про себя:
«Стой! Ты должен делать лишь то, что я тебе приказываю. Стой!»
Вдруг он увидел себя с мечом в руке, с взлохмаченными волосами и закрытыми глазами. Полкан потихоньку пятился к лесу, а Дункан рвался из узды, виляя всем телом. Когда Лука открыл глаза, то увидел, что волк притих и как-то съежился, будто сам боялся.
«Так-то лучше! — мысленно похвалил он и велел. — Садись!»
Волк послушно опустился.
«Ложись!»
Серый злобный зверь лег на траву и вытянул лапы.
«Иди и принеси мне зайца!»
Он подскочил и скрылся во тьме. Полкан недоверчиво принюхивался, а Дункан продолжал вертеть головой, опасаясь, что волк может подойти сзади.
— Полкан, ты чего это, больного волка испугался? — усмехнулся Лука и погладил пса по голове. — Эх ты, защитник!
Сон прошел, и Лука решил испытать свое умение на Дункане. Он встал возле коня, закрыл глаза и силою воли пустил невидимую нить к его глазам. Через пару секунд увидел себя.
