Теща некстати заявилась на дачу, застукала. Устро ила скандал, дура. Припомнила ему, Славику Куряпину, подкидышу голоштанному, лимитчику чумазому, все добро, которое они с тестем, неутомимым тружеником безопасности движения, ему понаделали. И квартиру, и должность, и дочь свою, камбалу лупоглазую, и продукты питания в дефицитные годы, и памперсы для дочки, внучки своей, и подарки новогодние двухкопеечные. Все-все припомнила теща, ничего не пропустила, словно по списку читала.
Теперь Вячеславу Арнольдовичу придется притихнуть, замереть, как партизан в засаде на обочине смоленского тракта. Месяца на два-три. Жена-то ладно, подуется и отойдет. Куда денется? В разведенки? А вот теща… Эта может не на шутку разъяриться и довести до развода, разрушить семью.
Теща – баба скверная, хабалка матерая, почетный ветеран базарных скандалов. Орет как дрищет, дрищет как пляшет! Раскроет пасть свою разноцветную, всю в мостах и руинах, словно Венеция после бомбежки, глаза выпучит – и затрубит Путиловским заводом перед утренней сменой. Трактором не сдвинешь. Одно теперь остается Вячеславу Арнольдовичу – перетерпеть.
И решает Куряпин в зарубежную поездку, чтоб билеты не пропадали, а койка не пустовала и завтраки оплаченные не тухли, вместо себя отправить дублера. Запустить, как говорится, на орбиту резервный экипаж. Ведь нетрудовые накопления ему никто возвращать не собирается. А денег жалко.
Выбор дублера и пал на Витю Горбушина, человека непорочного, в поступках несмелого и тихого. Болтать не будет, но в душе преданность затаит.
– Так, Горбушин, говори «спасибо». Летишь за границу. Пробудешь две недели. Гостиница забронирована.
Витю такое предложение аж всколыхнуло всего. Словно прохладный ветерок под рубашкой пробежал. И от этого он еще тише притих и вздохнуть глубоко неделю не смел.
Насторожился поначалу: как бы пассию начальникову не поручили: вгоняй, дескать, в нее с усердием, за завтраки, за билеты, за крышу над головой, за пансион отрабатывай. А Витя, надо прямо сказать, эту толстуху из планового не хотел даже в смелых мечтах. Необъятная она больно, рыхлая и густо пахучая. Не нравился ему такой план. Не одобрял он его.
Но пронесло. Опять не подвела Судьба – освободило руководство от половой повинности.
Вячеслав Арнольдович не знал просто, упустил за своими заботами, что полгода как ушла от Вити жена его Светлана. Совсем ушла, со сменой фамилии ушла. К кому-то побойчее ушла.
Расстроился было Куряпин – хотелось ему почему-то послать именно парочку: самца и самочку. Но делать нечего, пришлось Вите Горбушину собираться за рубеж одному.
Родне и приятелям по месту жительства сказал, что наградили его, самого младшего научного сотрудника, за усердный труд отпуском к морю. А сослуживцам – что наследство получил: мол, теткин дом в Моршанске с сеструхой двоюродной продали посмертно и деньги поделили.
– Повезло! – сказали все, и на работе, и по месту жительства.
Один только Витя знал, что денежки придется вернуть, отмыть, как сейчас принято говорить, и вернуть. Куряпин теперь Вите премию будет выписывать в квартал, когда тысячу, а когда и все три с половиной, а Витя – ему отдавать. Такой вот расклад. Целая морока.
Витя Горбушин давно и прочно был человеком маленьким. Не по параметрам своим и габаритам, а по размерам того места, которое он занимал в жизни других людей. Да и в своей собственной, Витиной жизни, если правде в глаза смотреть, он играл небольшую роль.
