Размашистый город Москва жил по гигантским песочным часам. Только вместо мелкого, чистого, текущего тонкой струйкой песочка в них ворочался комковатый, сырой, затыкающий отверстие между колбами, тяжелый и твердый. Жить по таким часам было нестерпимо. Но, может быть, кроме него, Игоря, никто и не заметил такого свойства московского времени?
Москва шумела и чадила на перекрестах, гудела в пробках и толкалась в метро. По возвращении Игоря она, бросив короткий взгляд на его свежую загорелую физиономию, хмыкнула: отгулял и забудь, встань в строй, не вспоминай до следующего лета.
А забыть-то Игорь и не сумел. В строй встал, в ряды влился, погрузился в повседневные заботы, а забыть не забыл, не получилось у него. Почему? Да потому что зачем забывать-то? Разве Лена не красива? Разве у нее не серые глаза? Разве не была она в ту ночь нежна и откровенна? Разве не было Игорю с ней хорошо? Вот поэтому и не смог он забыть Лену, а ждал ее возвращения в Москву.
На восьмой день, в день ее приезда, Игорь поспешил в аэропорт, встречать. В Ровне он опрометчиво, считая историю законченной, не попросил номера телефона и теперь клял и корил себя во все корки.
Самолет из Хорватии должен был сесть в 14:20. Игорь подъехал в 14:59 и увидел, как в зал прилета стали поступать прибывшие рейсом из Пулы первые пассажиры. Вскоре появилась и Лена. Вместе с нею вышел хрупкий мальчик с вьющимися волосами и интеллигентного вида женщина с пытливым взглядом. Мама Лены и ее сын, догадался Игорь и собрался шагнуть навстречу, но… Но, опережая его, к ним уже устремился высоколобый господин в галстуке, несмотря на летнюю жару. Он склонился и поцеловал Лену в щеку, потрепал мальчугана по волосам и взял из рук матери сумку.
– Эге, – Игорю ничего не оставалось, кроме как с грустью произнести это многозначительное слово и остаться на месте. Он стоял в двух шагах от них, смотрел, как женщину с серыми глазами встречает мужчина в галстуке, и ему было несладко.
Лена Игоря заметила, и, когда Вадим склонился над мальчиком, чтобы повнимательнее рассмотреть, как у того облезает нос, чуть кивнула. При этом взгляд ее не нес большой радости или восторга, скорее в нем было замешательство, впрочем, совсем легкое. Казалось, она не знает, как ей отнестись к появлению Игоря. Игорь сделал вид, что высматривает кого-то в потоке прилетевших, но не сдвинулся с места.
– Светлана Николаевна, Вика! – с неподходящими ситуации оживлением Лена вдруг позвала двух вышедших за ними женщин с чемоданами на колесах. – Я хочу оставить свой домашний телефон. Позвоните обязательно, когда опять будете в Москве, вспомним, как хорошо нам отдыхалось вместе в Хорватии.
Женщины, издавая междометия и вводные слова, достали ручки и приготовились записывать на посадочных талонах.
– Четыре, четыре, четыре, семьдесят один, сорок два. Успели? – спросила Лена и посмотрела на Игоря. Игорь кивнул.
– Сейчас я отвезу вас домой, – говорил Вадим, – и сразу уеду. У меня вечером самолет в Мюнхен, командировка. Вернусь через неделю, четырнадцатого рано утром.
Лена шла рядом и слушала молча. Игорь тоже слышал.
