Я прямо ясно увидела, как Аллочка нервно стиснула зубы. Она смотрела на меня, слегка прищурившись.
– Я подожду, – лаконично ответила она и направилась на кухню.
Видимо, придется доставать праздничный сервиз по такому случаю…
Мессенджер
Она: Привет, любимый!
Он: Привет, сладенькая моя!
Она: Слушай, что-то давно не слышно и не видно твоей мамы? Как она там поживает?
Она: М???
Она:???????
Он: Какое сегодня число?!
Он: Черт! Лиса, прости! Я совсем забыл тебе сказать, что она собиралась прилететь…
Она: Ты забыл сказать?! А она вот не забыла прилететь! И уже нанесла мне визит вежливости!
Он: Лисёна, потерпи, пожалуйста! Через пару часов я буду дома!
Она: Засранец!
Он: Люблю-люблю-люблю!!!
Сказать, что у нас со свекровью сложились довольно напряженные отношения – это ничего не сказать. С самой первой встречи между нами вспыхнул огонь тихой взаимной ненависти. Благо, лицезреть ее высокомерную мину доводилось не часто. Лет семь назад она вышла замуж за богатенького француза Пьера – совершенно положительного, кстати, мужчину – и укатила в Париж на ПМЖ. Пару раз в год она совершала варварские набеги на нашу территорию и стремительно приближала меня к морщинам и седым волосам. Я была терпелива – ради Ромки и наших детей. Но иногда даже моя стальная нервная система не выдерживала ее провокаций. И я научилась отвечать ей – вроде безобидно и с иронией, но без рефлексии с ее стороны не обходилось. Аллочке не нравилось во мне абсолютно все – от моего голоса до походки. Порой ее претензии доходили до абсурда. К слову, однажды она заявила, что у меня не симметричные уши!
– Алла Геннадьевна, а вы к нам надолго? – спросила я с самым приветливым выражением лица на свете. Свекровь сидела за обеденным столом. Она только что опустошила чашку, в которой я подала ей крепкий кофе. Аллочка постукивала наманикюренным пальцем по стеклянной столешнице.
– Я не думаю, что захочу задержаться в этой стране надолго, – деловито ответила она и зыркнула на меня как на врага народа.
– Что, даже чаю не попьете?! – пошутила я.
Аллочка подняла голову и ехидно улыбнулась.
– Можешь приготовить мне гостевую комнату, девочка.
О, черт. Только этого еще не хватало…
Тут я услышала, как в спальне захныкала Катюша.
– Прошу меня простить, – сказала я свекрови и отправилась к дочери.
Катюшка не проспала и половины того времени, на которое я рассчитывала, но выглядела на удивление бодрой и веселой.
– Пойдем, пупсик мой. К тебе кое-кто пришел… – обратилась я к малышке и достала ее из кроватки.
Аллочка даже не взглянула на внучку, когда мы с ней зашли на кухню. Она что-то нервно печатала в своем смартфоне.
– Смотри, Катюша! Кто там у нас? Бабушка? Да, это бабуля! Поздоровайся с бабулечкой! – разговаривала я с дочерью сладко-приторно. Краем глаза я заметила, как с каждым новым моим словом лицо свекрови становилось все багровей и багровей. Она посмотрела на меня с лютой ненавистью, а потом на внучку – с нескрываемым равнодушием.
Мои материнские чувства были задеты – я ринулась в бой. Я подошла к свекрови впритык.
– Пойдешь на ручки к бабушке? – спросила я у дочери, как будто она могла мне ответить. На лице Аллочки выскочил испуг.
– Не бойтесь, Алла Геннадьевна! Она сегодня почти не кусается! – сказала я свекрови и протянула ребенка.
Она откровенно растерялась. Но внучку на руки взяла – так, как будто ей вручили что-то грязное и неприятное. Свекровь не знала, как пристроить малышку у себя на руках. О том, чтобы ласково прижать ее к своей груди, и речи не шло, конечно.
