Вяземский лихорадочно теребил напомаженные волосы, заставляя себя шевелить мозгами. Периодически он неосознанно вытирал липкие от геля пальцы об узкие брюки и вновь подносил руки к голове.
– Условия испытания таковы, – продолжал Ангел. – Мы разделим малышей на четыре одинаковые группы. Каждый жених должен будет ровно десять минут удерживать внимание своей группы. Десять минут! Главное – чтобы за это время ни один ребенок не попросился к маме. У нас есть еще пара минут до начала, и я пока расскажу вам забавную историю из моего детства, друзьяшки…
Пока Головастиков болтал языком, делясь никому не нужными воспоминаниями о том, как он буквально часами удерживал внимание своих одноклассников, показывая пародии на учителей, граф наконец выработал довольно тухленький, но все же план.
– Эй, народ, – обратился он к остальным женихам.
Иван, Алексей и Семен нервно расхаживали по Кавалерской столовой. Видно было, что предстоящее общение с оравой пятилетних детенышей вызывает у парней естественный страх.
– Ну что еще? – отозвался один только Столыпин. За полтора месяца надменный Вяземский не сумел подружиться ни с кем из конкурсантов. Лишь изредка перекидывался словечком с Семеном, отдавая дань его дворянскому роду, который можно было проследить аж до шестнадцатого века. Впрочем, именно на своей дистанцированности от коллектива граф и решил сейчас сыграть. И пусть Мелисса не говорит, что он со своим изворотливым умом не годится в послы!
– А я вас всех сегодня побежду! – закинул удочку Вяземский. – Или победю. Не важно. В общем, обойду в этом испытании вас всех, маленьких дурачков.
Мощный Алексей остановился в метре от щуплого графа и нехорошо на него посмотрел. Граф поежился, но от своего плана не отступился.
– Да, непременно победю!
– Как? За счет чего? – полюбопытствовал Столыпин. – Может, ты в киндергартене воспитателем подрабатывал?
– Нет, подработки для простонародья, – скривил губы Вяземский. – Просто у меня есть одно секретное оружие.
– Выкладывай, – потребовал Алексей и сложил на груди руки, похожие на стволы взрослых деревьев.
Вяземский именно этого и добивался.
– Ладно-ладно, скажу! – Граф сделал вид, что ужасно испугался. Он достал из-за пазухи три коробки «Яблочек шоколадных». – Я знаю, что детей можно утихомирить только при помощи сладкого. Пихнул им конфету в рот – и все, валяйся на диване, читай газету.
Женихи заглотили наживку, как голодные налимы.
– Может быть, поделитесь, ваше сиятельство? – вежливо спросил интеллигентный Иван. – У вас, кажется, их много.
Алексей подкрепил просьбу товарища молчаливым засучиванием рукавов.
– Ох, и зачем я только заикнулся об этом! – фальшиво посокрушался Вяземский. – Проклятый длинный язык! Ладно, делать нечего, берите каждый по коробке.
– И-и… приглашается участник номер один – Иван! – громогласно объявил из экрана Ангел. Архитектор торопливо схватил упаковку «Яблочек шоколадных» и скрылся за коваными дверями Большого зала. За дальнейшими его приключениями трое женихов – и десятки миллионов зрителей в разных странах – наблюдали по телевизору.
– Добрый день, дамы и господа, – несмело начал Иван общение с малолетней аудиторией.
Человек пятнадцать детей беспокойно вертелись на маленьких стульчиках. Большой зал Екатерининского дворца напоминал сегодня лекционный класс: в центре реквизиторы поставили мрачный стол, чья тоскливость лишь подчеркивалась тонкой стопкой рисовой бумаги и дюжиной черных шариковых ручек; вокруг китоподобного стола толпились крошечные стульчики-рыбки; большая черная грифельная доска перекрыла собой солнечный свет, льющийся из окон.
