Ромашка с шипами - страница 36



И ту хвастливую тираду, и мои робкие признания, и много еще чего. Все это потом было вывалено на всеобщее обозрение. Королева, вместе со своим парнем, смеялась надо мной. А ее свита поддакивала и издевалась…

Я получил хороший урок. Но не усвоил его. 

В последний раз я влюбился лет в двадцать семь. Я уже работал в Москве и добился первых успехов. Носил дорогие костюмы, ездил на статусных тачках, завел часы стоимостью с машину. Отрывался за нищее детство. 

А она была из интеллигентной семьи. Хрупкая тургеневская барышня, чьи предки на протяжении последних столетий издавали литературные журналы, писали симфонии и другими способами приносили пользу искусству и отечеству. И, естественно, были коренными москвичами до десятого колена. 

Я снова оказался не ко двору. Рядом с ней я выглядел неотесанным гопником, ограбившим бутик. Ее родня при виде меня демонстративно морщила свои интеллигентные носы. Мы вполне закономерно расстались. 

С тех пор я не влюбляюсь. Я просто время от времени завожу себе очередную подружку - для удобства. Я не бабник, мне не надо менять их каждый вечер. Мне комфортнее в постоянных отношениях. Основанных на взаимной симпатии и выгоде. 

 

Похоже, я мало наступал на эти грабли. Меня снова тянет к девушке, которая мне категорически не подходит. 

Ее и девушкой-то назвать трудно. Она взбалмошная девчонка. Возмутительно юная и невыносимо притягательная... 

 

Если бы я мог себе это позволить, я бы, наверное, влюбился в Еву. Плюнул бы на весь свой разумный подход и прыгнул в этот омут.

Омуты, как известно, притягивают… 

Но я не могу. 

Она младше меня на пятнадцать лет, а это слишком много. Она мне почти в дочери годится! Мне хорошо рядом с ней. Но я ощущаю эту огромную разницу каждую секунду. 

Она дочка моего профессора. Человека, которому я многим обязан. Он попросил меня присмотреть за ней. И он явно не имел в виду, что я буду присматривать за ней в постели. Я не могу его подвести. 

А теперь она еще и девушка моего племянника. Еще одна причина… Как будто мало первых двух! 

Нет. 

Ничего нет и не будет. Просто дружеские отношения. 

Я смогу. 

Но это будет не так-то просто! Если Ева будет делать так. 

Она наклоняется и дует на какао, и ее по-детски пухлые губы становятся недетски сексуальными. Потом она отпивает немного, и над ее верхней губой остаются усы из белой пены. 

У меня внезапно поднимается температура и начинается лихорадка. 

- Что? - спрашивает Ева. - Чего ты так смотришь? 

Не успев подавить опасный импульс, я протягиваю руку и вытираю пену большим пальцем. Ее губы упругие и мягкие. Я знаю, какие они на вкус. Хотя не должен этого знать…

Я не могу не думать о том, что ее губам удивительно идет вкус какао.

Отдернув руку я хватаюсь за свою кружку. Пью какао, обжигаюсь. 

- Черт, - бурчу сердито. 

- Зефирки! - восклицает Ева. 

Вскакивает со стула и убегает к себе. По дороге слегка задев меня бедром.  

Снова приступ лихорадки. 

Я тяжело дышу и стараюсь унять бешеное сердцебиение. Да что за фигня со мной творится? Краснею от взглядов и трепещу от прикосновений, как прыщавый школьник... 

Ева возвращается. 

Вбегает в кухню с победным кличем и упаковкой зефира в руках. 

Но меня не интересует зефир в упаковке. Мои глаза приклеились к восхитительным зефиринкам под ее футболкой. 

Так. Это уже ни в какие ворота… 

Мой диагноз ясен.    

Мне не идет на пользу воздержание. Мне нужна женщина.