– Есть, кто дома? – заорал он, колотя со всей силы в хлипкую дощатую дверь.
– Нет никого, – ответил за спиной густой мужской бас, – Но ты все равно заходи.
Ромка оглянулся и съежился от страха. Перед ним стоял мужик внушительных габаритов, под два метра ростом и косой саженью в плечах. Длинная русая борода перевязана под самым подбородком черным шнурком от ботинка, а острый взгляд синих глаз из-под длинных ресниц, казалось, прожигал насквозь.
– Да не боись, – засмеялся мужик, – Я мальчиками не питаюсь. Заходи скорее, сейчас дождь ливанет, – и толкнул дверь.
Ромка вошел и огляделся. Ничего так избушка, маленькая, но уютная. Русская печка занимала добрую половину комнаты. Полати зашторены чистой, хотя и старенькой занавеской Справа от печки у стены под маленьким окошком на широкой лавке перина небрежно прикрыта ватным одеялом. Добротный столик из колоды могучего дерева тщательно выскоблен. Пара пеньков по сторонам колоды изображали из себя табуретки. Такого убранства Рома не видел никогда, словно в старой – старой сказке оказался.
– Вы здесь один живете? – спросил Рома. Мужик скинул брезентовую куртку, повесил ее на гвоздь возле входной двери и теперь копошился возле печки, открывая заслонку:
– Один.
– А где другие люди живут?
– Да где – где? В других мирах и живут. Здесь аборигенов я не встречал. Ни одного, иногда только ко мне маги заглядывают, по делу… – он подхватил рогатый ухват, сунул его в печку и вытянул увесистый котелок, – Садись за стол, обедать будем. Меня, кстати, Иваном кличут.
– А меня Ромой звать, – мальчуган присел на самый краешек табуретки, поерзал немного, ничего так, жестковато, но сидеть вполне уютно. Иван поставил котелок на стол, достал из ниши в стене, прикрытой такой же старенькой занавеской, как и на полати, пару деревянных ложек и снял крышку с котелка. По комнате разнесся такой пряный густой аромат тушеного мяса, что у Ромы сразу потекли слюнки:
– Ешь, давай. Это глухарь. Поди, еще ни разу не пробовал глухариного мяса. Ты вот черемшой его закусывай, жуть как вкусно, – Иван почерпнул ложкой варево и стал есть, так смачно и аппетитно, что Рома, плотно позавтракавший дома, не удержался и тоже принялся за еду, – Еще бы хлебушка сюда, да нет у меня хлебушка – то, давно в город не выбирался.
– Ой, а у меня есть кусок. Сейчас достану, – он поднял, сброшенный на земляной пол рюкзак, достал сверток со своим припасом, – Вот, держите. Здесь вот еще пирог с рыбой есть, – протянул он пакет Ивану.
– С рыбой? Ох, малец, я тебя уже почти люблю. Давно я рыбку не едал. Негде здесь рыбку ловить. Лягушки токо водятся. А хочешь, я тебе лягушачьи лапки приготовлю? – Ромка брезгливо замотал головой, – А зря, это очень вкусно. Надо просто уметь их готовить, – Иван разломил кусок хлеба и половину протянул Роме, – Ладно, лягушек в другой раз попробуешь, – Рома отказался от хлеба: «Ешьте, я дома хлеба поем,»
– А ну ладно, как знаешь. Тогда и пирог дома поешь, не возражаешь, если я посмакую немного. Люблю я рыбку, ох, как люблю.
Гроза бушевала. Тугие струйки ливня поливали покатую крышу избушки и стекали вниз непрерывным потоком. Частые раскаты грома заглушали дробь льющейся воды. А в избушке было сухо, тепло и уютно.
– Ну, давай, Рома, рассказывай, как ты сумел врата создать. Судя по твоему возрасту, маг ты начинающий и, думаю, этот уровень магии тебе еще не доступен, – спросил Иван, сыто откинувшись от стола и прислонившись спиной к стене, не спеша прихлебывал взвар ароматных трав с душистым медом.
