КОНЕЦ БЕЗНАКАЗАННОСТИ
ХРЕНУС
Пурпурное, вертящееся небо
Из него гремят слова:
Шанс, удача и судьба
Озорная маска, выглядывает из-за пёстрого занавеса
Её рука в шелковой перчатке, существующая абсолютно отдельно в дымном воздухе, качает маятник
Он идет в одну сторону – удар, хлыст, гниющий труп на обочине
Возвращается – лавовые реки, обсидиановые осколки, изжённое солнце
Он идет в одну сторону – одинокий холод
Возвращается – трескучая жара
Привлеченная гипнотическим движением маятника Луна выкатывается на небосвод как упавшая монета и снимает свою серебряную личину. Но она тут же осекается и бежит, бежит по дуге горизонта, в ужасе: ведь за ней гонится волк. Эти двое вечно бегущих – преследуемый и преследователь – скрываются в выпитом углу неба, а личина, оброненная испуганной луной, падает в тихое озеро над головами псов.
Звук, с которым личина касается поверхности воды, глухой и всепроникающий, он разносится по вселенской тьме, заполняя ее и постепенно нарастая в своей всеобъемлющности и всеобъемности. Озорная маска, довольная проведенной работой, скрывается за занавесом.
Когда звук дошел до уровня, невыносимого для слуховых рецепторов, Хренус смог открыть глаза. Он находился в Холодном доме. Данное название возникло само собой и по возникновению прочно закрепилось за этим местом. Антураж, окружавший Хренуса был прост – стены, сложенные из недобрых серых камней, дощатый пол и тёмное окно – всё освещено неясным источником бледного, хирургического света. Всё, за исключением одного угла, где клубилась дымчатая темнота.
Хренус попытался выглянуть в окно. За ним была непроницаемая для глаз темень. Такая, что казалось, будто бы окно просто заклеено чёрной бумагой. Пёс занервничал – ему не нравилось это место, от него исходил тот же неестественный дух, что и от Фигуры. Неприязнь и ожидание чего-то жуткого в четыре руки играли на ксилофоне его хребта.
«Наверное, дверь из дома скрыта темнотой в углу»– подумал Хренус. Но тут он заметил, что именно из той темноты в углу, где должна находиться дверь, проистекает некий жуткий туман. Он клубился, завивался в спирали, и постепенно всё увеличивался в объеме. Вскоре это уже было жуткое облако, оттенками разнящееся от бледно-желтого до тёмно-коричневого. Хренус был во власти тотального оцепенения, воющие духи ужаса кружились над его головой, проходились корщёткой по его спине. Тумана становилось всё больше и больше. Хренусу уже даже начало казаться, будто в этом облаке постоянно то возникают, то снова растворяются кривляющиеся лица. Внезапно его терроризируемый страхом разум осенила странная мысль – верхняя часть облака своими очертаниями была похожа на собачью голову, в ней даже светились, как глаза, два бледно-зелёных огонька.
–«Жидкие фортификации страха, Хренус»– всеприсутствующий голос появился из всех углов и снизу, и сверху. Жуткий, шелестящий, абсолютно бесполый, гулкий, бесконечно реверберирующий; он явно принадлежал газовому облаку в форме пса. Хренус от ужаса не мог не то, что шевелиться или говорить, но даже и думать (Холодное каменное ложе в неосвещенной комнате). Он весь был сосредоточен в глазах и ушах, воспринимая происходящее. Это был предельный ужас, равного по силе которому, Серый Пёс еще никогда в жизни не испытывал.
–«Виноваты ли они в насильственном исчезновении твоего голоса, Хренус?»– продолжал звучать жуткий голос. Зеленые огни внезапно вспыхнули обжигающе-ярко. Хренус почувствовал чудовищную тошноту, как будто бы невидимая рука вколола ему сильнодействующее рвотное. Сильнейший, болезненный позыв сотряс всё его тело и исторг на пол отдельные звуки, пойдя против обезумевшей от страха сущности пса. Он упал и, как только его тело коснулось пола, все его конечности, да и вообще все мышцы, омертвели. Серый Пёс был полностью парализован, только из открытой пасти продолжала изливаться рвота жутких, несформировавшихся слов:
