Свет множества факелов, фонарей. Людские тени. Приглушенные голоса, от которых на спине рождается дрожь.
Илья продвигался вперед, поглядывая на людей в цепи. Каждый из них – в шагах десяти-пятнадцати. Время от времени Илья тоже выкрикивал имя Тимы и перекладывал факел из одной руки в другую.
Время приближалось к полуночи, и он устал. Промокли ноги – в глубине леса снега оказалось гораздо больше, как и влажной почвы. Не додумался он обуть кирзовые сапоги, пошел в обычных полуботинках. Хорошо, что хоть Олю уговорил остаться дома, нечего ей здесь делать. От одного лишнего человека толку больше не станет.
Пока было светло, Илья собрал соседей – человек десять мужчин. К счастью, никто не роптал, не уточнял детали. Даже вечно недовольный муж Зинаиды Евгеньевны – Михайлович. Прибыл и Виктор – встревоженный, непохожий на обычного себя, улыбчивого и слегка развязного.
Растянувшись цепью, люди прочесали часть леса у северо-западной оконечности поселка, но ребенка не обнаружили. К ним присоединился участковый – капитан Назаров, молодой, не больше тридцати двух, толковый и отзывчивый. Как говорили в поселке – «правильный мент». Он убедил Илью и Виктора вернуться назад, чтобы увеличить количество тех, кто включится в поиски. И заодно – вооружиться фонарями и факелами, ведь дело шло к сумеркам.
Люда была на грани истерики. Ее, конечно же, не пустили в лес, оставив на Олю и на старшую дочь. Пока жители поселка готовились, их число увеличилось до тридцати – Назаров вызвал из соседней деревеньки егеря и двух его помощников. С егерем Назаров рассчитывал руководить людьми эффективней.
Лес, прилегавший к поселку с запада, тянулся почти до самого Славянска. Ближе к городу лес, конечно, редел, но первые километров восемь от поселка был довольно густой. Этот приличный квадрат было нелегко прочесать. Кроме того, многие понимали – мальчик, хоть и тепло одетый, ночью замерзнет и не выживет. По ночам температура опускалась ниже нуля. Нужно было торопиться, но даже сотня человек вряд ли все успеет за целую ночь.
Люди дважды возвращались к поселку, снова уходили вглубь чащи километров на пять-семь, прочесывая очередной сектор. Назаров останавливал людей всего два раза – подождать отставших, убедиться, что все чувствуют себя нормально и готовы продолжить поиски, сколько понадобится. С каждым часом надежды таяли. Никто ничего вслух не говорил, но Илья видел это по лицам людей, когда у окраины поселка они сближались, чтобы развернуться и опять пойти в лес.
Подключились две группы кинологов с собаками, вызванные из Славянска, но все равно взять след не удалось. То ли сами добровольцы затоптали следы, то ли еще по какой причине.
Когда пошли от Озерного в третий раз, была ночь. Илья спросил себя, кто и когда остановит поиски? Он уже с трудом передвигал ноги, но понимал, что будет участвовать в поисках, если даже они продлятся до рассвета. Отдых нужен не только ему, но в сознании крепла мысль, что Тимка не переживет эту ночь, если его не найти.
Вскоре на пути возник ельник с белыми пятнами выживших сугробов, за которым появится овраг, глубокий, метров двадцать в ширину, с крутыми, скользкими склонами. Естественное препятствие, где многие упадут или споткнутся, послав в ночной воздух не одно проклятие. Овраг протянулся почти на километр, и поисковая группа наткнулась на него еще в прошлый раз.
