Десятая реальность такова, что традиционализация северокавказского общества дистанцирует его от российской «ойкумены». Абсолютизация собственной ценностной системы и нормативов поведения при отсутствии четко артикулированной парадигмы общероссийских гражданских ценностей превращает СК в некое «внутреннее зарубежье». Одиннадцатая реальность – поддержка исламских радикалов их зарубежными единомышленниками. Наиболее ощутимой она была в 1990-е. Проникновение на мусульманские территории России исламского фундаментализма явилось неизбежным следствием обрушения существовавшего во времена СССР «железного занавеса». Это открыло путь для внешнего влияния не только с Запада, но также и с мусульманского Юга, с Ближнего Востока, Персидского залива, Афганистана. На Кавказе обосновался ряд влиятельных международных исламских организаций, в том числе экстремистского толка. Новая исламская идеология оказалась привлекательной, особенно для молодежи, испытывавшей разочарование в прошлом страны и не видевшей позитивных перспектив в будущем. Именно в то время сложился стереотип № 4, будто именно внешний фактор – главная, если вообще не единственная, причина возникновения радикализма в регионе. Этот давно ставший составной частью российской официальной идеологии и пропаганды миф тиражируется политиками и чиновниками самых разных рангов. Основной же причиной радикализации ислама остаются внутренние обстоятельства. Во второй половине «нулевых годов» нынешнего века влияние на кавказский ислам извне резко уменьшилось. Этому способствовало известное разочарование местных мусульман в зарубежных миссионерах, считавших кавказский ислам несоответствующим ортодоксальной традиции, неуважительно отзывавшихся о местных нравах. Между «новым» (именуемым иногда «арабским») исламом и исламом кавказским сохраняется заметная дистанция. Кроме того, деятельность некоторых международных организаций запрещена Российским государством на том основании, что они дестабилизировали обстановку и способствовали росту экстремизма. Закончилась война в Чечне.
Двенадцатая реальность – отсутствие у федерального центра стратегического видения ситуация в регионе, его неспособность предложить эффективную программу для выхода из кризиса, в частности, предотвращения дальнейшей политизации и радикализации ислама. Создание нового федерального округа, назначение его руководителем менеджера в ранге вице-премьера свидетельствует не только о значении, которое федеральная власть придает Кавказскому региону, но также является признанием неудачи ее предыдущей политики. Зато среди политических и религиозных деятелей, как в регионе, так и в Москве, утвердился стереотип № 5, в соответствии с которым «дерадикализация» ислама, ослабление тяги мусульман к салафизму и ваххабизму возможны с помощью совершенствования исламского образования. Кстати, этот стереотип распространен в Европе, в США. Однако хорошо известно и то, что высокий уровень религиозного образования, глубокое знание ислама присущи также и многим радикалам. Представлять их «невеждами» – глубокое заблуждение.
Качественное религиозное образование знакомит со всеми направлениями в исламе. Молодой человек, который всерьез занимается богословием, мусульманской юриспруденцией, мусульманской культурой, имеет больше возможностей для своего личного выбора в исламе. И нет никаких гарантий, что он отдаст предпочтение именно той интерпретации ислама, которая кажется удобной властям и которая будет обязательно отличаться от радикальной. Исламская образовательная система в России еще только формируется. Российское мусульманство не располагает достаточным количеством профессионально подготовленных преподавателей и проповедников для обучения и одновременно воспитания религиозной молодежи. Хорошо известно, что многие «официальные имамы» страшатся открытых публичных дискуссий со своими оппонентами, поскольку последние знают ислам и к тому же владеют навыками публичных выступлений.
