Бердяев же дал и ответ на причины трагического развития страны в XX в. За короткий срок мы дважды сменили вектор общественного развития, понеся при этом колоссальные, а во многом и необратимые потери. Сначала отринули капитализм в пользу социализма, а потом отказались от социализма в пользу капитализма. А причина эта – раскол русского национального сознания, который возник после реформ Петра I. Появившиеся после этого западники и славянофилы являются реальностью и по сей день. Хотя, казалось бы, пройдя через жернова большевизма, общество должно было изжить этот раскол.
Западники как европеизированная часть общества всегда тяготели и тяготеют к Западу, стремясь перенимать его идеи, формы общественной жизни и пр. Славянофилы же, или, в современных понятиях, почвенники, более консервативны, они стремятся сохранять традиционные ценности. По законам общественного развития, революцию, как правило, сменяет контрреволюция. Победу в ходе революции обычно одерживают более образованные, социально активные и организованные западники, но поскольку они являются меньшинством в обществе, то в ходе отката революции они ее теряют. Так произошло через несколько лет после Октябрьской революции, когда большевиков-интернационалистов («ленинскую гвардию») вытеснили из большой политики, а потом многих из них и уничтожили группировавшиеся вокруг Сталина большевики-державники. И после антикоммунистической демократической революции конца 1980-х – начала 1990-х годов либералам-западникам, сыгравшим в ней видную роль, долго удержать сильные позиции во власти не удалось, через ряд промежуточных этапов она перешла к другим политическим силам с бывшими работниками КГБ во главе. (Хотя они сохранили сильные позиции в экономической власти.) Как образно выразился в то время директор Федеральной службы РФ по контролю за оборотом наркотиков В. Черкесов, «рыхлое, неоднородное, внутренне противоречивое и далеко не однозначное сообщество людей, выбравших в советскую эпоху в качестве профессии защиту государственной безопасности, оказалось в социальном плане наиболее консолидированным… Падая в бездну, постсоветское общество уцепилось за этот самый “чекистский” крюк. И повисло на нем».
Но, как говорится, все течет, все изменяется. А что остается и что нам мешает жить?
Первое. Это характер государства и власти. Как отмечал Бердяев, тип государства мы взяли у загнивающей уже Византии, а потом его «обогатили» немецким бюрократизмом. Оттуда же переняли культ власти и склонность к обожествлению правителя. От православия мы получили максимализм, догматизм и культ жертвенности. Бердяев считал, что «историческая судьба русского народа была несчастной и страдальческой…». В самом деле, частые смены типа цивилизации, несколько сот лет жизни в зависимости от Золотой Орды, несколько сот лет крепостного права – все это и многое другое сделало нас такими, какие мы есть. Власть наша что при царях, что после них стремится править пожизненно и при этом – из каких бы слоев она ни происходила – часто смотрит на простых людей, как на быдло.
Так или иначе, вцепившись мертвой хваткой во власть (которая у нас обычно неотделима от привилегий и/ или собственности), наш правящий класс не желает никаких перемен, не хочет ничем делиться с народом. Согласись Николай II (как ему советовали из его ближайшего окружения) на конституционную монархию и пойди он навстречу требованиям крестьян, заручившись поддержкой наиболее дальновидной части дворянства, наверняка не было бы Октябрьской революции. Точно так же, если бы Брежнев поддержал экономические реформы Косыгина и настоял на постепенной демократизации политической системы, включая регулярную сменяемость на конкурсной основе высших должностных лиц (как это, например, делается в Китае), то мы действительно могли бы иметь в каком-то будущем социализм с человеческим лицом. Однако слепой эгоизм и тупое стремление правящего класса с помощью закручивания гаек и грубой силы сохранить все, что имеет, рождают в обществе настроения безысходности, злости, а то и ненависти к власти, что в момент кризиса перерастает в то, что можно выразить одним словом: «Долой!» Отсюда и стремление наиболее радикальных слоев общества не только избавиться от ненавистного режима, но и от всего того, что с ним связано. При этом многим людям ошибочно кажется, что хуже уже не будет. Но, как сказал один мудрый человек, нет такого плохого, которое нельзя было бы сделать еще хуже. Так у нас и получилось для большинства народа после смены капитализма социализмом, а потом и смены социализма капитализмом.
