Есть еще одна важная сторона демократизации России, о которой часто забывают. Дело в том, что Россия вступила на путь модернизации своей политической системы в существенно иных, чем в других странах, условиях всемирно-исторического развития. С одной стороны, перед ней исторический опыт народов и стран, ушедших вперед, который она обязана усвоить и переработать при строительстве нового демократического строя. С другой – совершенно новая обстановка в мире, которой не существовало в эпоху зарождения европейской и североамериканской демократий (глобальный мир, развитие средств коммуникации, значение науки в производстве и тому подобное). Эти «ножницы» в уровнях и характере политического развития вряд ли удастся устранить последовательным прохождением стадий, которые были пройдены в свое время передовыми странами, – история определенно не предоставляет России такой возможности. Выход из ситуации один – новые формы и порядок демократического развития, «выпрямление» (хотя это термин весьма неточен) нашего исторического пути. Актуальность данной проблемы требует от нас более глубокого, чем ранее, проникновения в процесс вызревания нового в политической практике, в его условия и альтернативные возможности.
Часто говорят о незрелости демократии в России, полагая при этом, что она постепенно будет совершенствоваться, накапливать опыт, интегрируясь шаг за шагом в общее русло всемирно-исторического движения. Разумеется, элементы незрелости нашей демократии налицо, их трудно не заменить. Но нельзя забывать и другое: перед российской демократией стоят иные, чем в свое время на Западе, проблемы, отчасти порожденные историей страны, отчасти – и это очень важно – новыми условиями современного мира. Другими словами, российское общество нуждается не «просто» в демократии, а в современной демократии, отвечающей вызовам и проблемам общества XXI в. Абсолютизация какой-либо одной полосы демократического развития (либеральной демократии, например) способна сегодня привести к опасной слепоте относительно возможностей, открывающихся на иной почве, чем та, на которой возникала классическая демократия – в борьбе с монополистическим и олигархическим капиталом; возможностей, способных привести к обновлению и оздоровлению политической жизни в стране. Вспомним хотя бы Новый курс Ф.Д. Рузвельта.
Последний момент особенно важен для освобождения демократии от вульгарно-буржуазного толкования этого понятия. Дело в том, что современная демократия – нечто иное, неизмеримо более богатое, чем власть политических партий, избираемых на условиях «свободной конкуренции» (Й. Шумпетер). Она должна включать в себя совокупность условий и средств, необходимых для политической деятельности рядовых граждан, их организаций, для сотрудничества власти с ними. «Продвинутая» часть общества начинает отдавать себе отчет в том, что выбор депутатов без возможности влиять на них – практика «обычной» парламентской демократии – в России явно пробуксовывает…
Опыт нашей страны еще раз подтверждает ту истину, что для создания эффективной демократии недостаточно завоевания ее сторонниками командных высот в государстве и создания по образцу передовых стран политических институтов. Сделать Россию демократической можно лишь демократическим путем. Импульсы «сверху» должны подкрепляться импульсами «снизу». А это предполагает ряд условий и прежде всего подъем масс, моральный и материальный, не говоря уже о политическом, – тех самых масс, которые «ныне так же, как и издревле» ощущают себя забитыми, задавленными, отодвинутыми на обочину жизни произволом властью предержащей, бедностью, неуверенностью в завтрашнем дне, отсутствием перспективы. Это предполагает также решимость властных структур, шире – российского общества укоренить в стране важнейшее завоевание современной западной демократии – прогрессивную шкалу налогообложения. В странах Западной Европы и США прогрессивный налог был завоеван в упорной борьбе усилиями демократических и социалистических движений, профсоюзов, части господствующего класса. Там поняли, что вопиющее экономическое неравенство не только ведет к неравенству в возможностях, в доступе к власти и способности влиять на нее, но и способно вызвать паралич демократических институтов, эрозию всего государственного управления обществом. «Там», но не у нас. Российское «социальное государство» (так записано в Конституции) постепенно перекладывает тяжесть расходов по развитию образования и здравоохранения на плечи населения. Пропасть между богатыми и бедными углубляется. Медицина для богатых уже стала фактом нашей общественной жизни. Недалек день, когда появится образование для богатых и образование для бедных.
