К сожалению, опыт и продуманная стратегия трансформации в России и большинстве других постсоциалистических стран отсутствовали. Упускались из вида сложности и возможные последствия кардинальных преобразований, нечетко виделись их конечные цели. Оказывалась не на высоте политическая, хозяйственная и творческая элита. Ее нравственные качества и гражданская ответственность, стратегическое видение не отвечали вызову нового времени. В результате рождались извращенные формы демократии и рыночных отношений, приводящие к поляризации общества и социальной напряженности. Вместо подлинного гражданского общества устанавливались псевдодемократические порядки, волеизъявление избирателей становилось объектом манипуляций. Власть утрачивала связь с народом. Отсутствовали механизмы обратной связи, позволяющие вовремя корректировать политику. Вместо зрелых форм капитализма складывались дикие, примитивные рыночные и нерыночные отношения, которые западноевропейские страны давно изжили, потому что они были чреваты революционными потрясениями и братоубийственными конфликтами. Неприемлемый размах приобрели преступность и коррупция, моральная деградация общества.
В современную эпоху общественное устройство большинства развитых стран Запада покоится на двух главных устоях – государственных и гражданских институтах и рыночной экономике. Но различия между странами обусловливает то, как складываются отношения между государством и экономикой, между государственными структурами и гражданским обществом, каков сам характер власти. В одних случаях может быть больше государственного вмешательства и меньше рыночных свобод, в других наблюдается обратное соотношение. То же самое относится к роли и влиянию институтов гражданского общества и их взаимоотношениям с государственной властью. Заверяя о своей приверженности идеалам демократии, власть может выступать выразителем и защитником интересов наиболее богатой и влиятельной части общества, пренебрегать интересами других слоев населения, использовать авторитарные методы управления, утрачивая всеобщее доверие.
Существуют и немалые расхождения в идеологии и политике формирования общественных отношений. В зависимости от того, как складываются упомянутые взаимосвязи, меняется характер общественного устройства, различаются его модели. Нелишне поэтому задуматься над тем, какая из моделей наиболее подходит в качестве цели постсоциалистической трансформации.
Выбор стратегии развития для стран, переходящих к иному общественному устройству, сводится либо к воспроизведению с теми или иными поправками уже апробированного опыта стран Запада, либо попытке найти свой путь, учитывая особенности своего исторического опыта и принимая во внимание то, что вызревает из кризисного состояния современного капитализма, но еще не стало там определяющим. Второй путь не лишен риска, но зато обещает в случае успеха стратегический прорыв в социально-экономическом развитии. К сожалению, политики часто предпочитают проторенные дороги.
В этой связи уместен вопрос: все ли из прошлого постсоциалистических стран подлежит разрушению? Все ли нуждается в замене на западные либеральные модели? Это не надуманные вопросы. Они злободневны, ибо многие люди в постсоциалистических странах приходят к пониманию того, что не следует пренебрегать рядом преимуществ прошлого строя. Кстати, еще 50 лет тому назад один из известных американских историков и дипломатов Дж.Ф. Кеннан пророчески писал: «Некоторые черты советской системы заслуживают того, чтобы они пережили ее». Добавим к этому, что и в Европе возникла социальная модель капитализма – «государства благосостояния», которая сильно отличается от неолиберальной англосаксонской, положенной в основу рыночных реформ в большинстве постсоциалистических стран. Современный капитализм извлек уроки из истории и вынужден во имя социального мира и консолидации общества придавать экономическому развитию все большую социальную ориентацию, включать государство в перераспределение ВВП. Этому способствовало и влияние Советского Союза и его достижений в социальной сфере. Кроме того, сегодня этого требует накопление человеческого и социального капитала, что выражается в повышении уровня знаний, культуры, здоровья населения, а также доверия людей к социально-экономическому строю, к власти, наконец, в духовном и моральном состоянии общества.
