Россия и современный мир №2 / 2013 - страница 17

Тема правового изменения, конституционной трансформации должна быть поставлена в центр оппозиционной программы, быть ее «гвоздем». Власть необходимо «укротить», лишить ее тотальных потенциалов. Россия, чтобы вновь не опрокинуться навзничь, нуждается в переходе от монархической системы к полиархической (кстати, одним из вариантов является конституционная монархия, но нам еще до этой модели расти и расти). В этом историческое содержание современного русского «транзита».

Вторая тема: права человека. Это, напомню, наследие правозащитников, это высочайшее достижение русского ума и мужества 60–70-х годов ХХ в. (разумеется, оно связано с первым, более того, оно первично по отношению к нему, но с точки зрения политической рациональности и логики должно идти вторым номером). Третья тема: правдивый анализ прошлого. В ФРГ на этом была построена вся денацификация (в широком смысле слова, не только правовая). Почему это так важно? Даже неотвратимо? Современный режим, безусловно, имеет опору в широких массах (здесь неважно, что поддержки разных социальных групп, слоев разные – и по силе, и по мотивации). Важнейшей составляющей частью этой опоры является неадекватное представление о прошлом, которое с помощью СМИ внедряется (с успехом) в общественное сознание. Более того, режим находит свою легитимацию именно в этих представлениях. Таким образом, необходимо неправде противопоставить правду. Четвертая тема: ясное самоопределение России в мире. Это внешнеполитическая тема, но и не только. У П.Б. Струве есть работа 1908 г. («Великая Россия»), в которой он весьма убедительно показывает, как внешняя политика государства определяет его внутреннюю политику. Это была, понятно, неожиданная позиция, вразрез с общепринятой. Но, конечно, Струве прав (это не отменяет правильности и общепринятой). – Заметим, как меняется наша внутренняя политика вслед за внешней. Так вот мы должны определенно заявить: каков внешнеполитический вектор России. С какими цивилизациями нас объединяют ценностные основы, с кем нам стратегически выгодно союзничать. Думаю, ни у кого сомнений нет: при всех сложностях и наших особенностях это евроатлантическая ориентация. Пора заканчивать всякие игры с «восточничествами». Такой подход не отменяет ни элементов «Realpolitik», не настраивает нас против Китая, исламского мира и т.д. – Не менее существенной частью нашей ориентации является позиция по наследию СССР, СНГ и т.д. Что мы здесь хотим и можем? Главное – Украина.

В этой программе также должно быть сказано, что необходимо преодолеть. – П.Б. Струве гениально заметил: на Западе идея социализма – регулирование в условиях перепроизводства и совершенно несправедливой, по сути разрушающей основы общества, системы распределения-потребления. На историческую сцену являются социал-демократия, профсоюзы и кейнсианство. Они упорядочивают рынок, минимизируют его издержки, делают государство социальным, профсоюзы важнейшим субъектом политики. В то же время «недостатки» социализма купируются господством частной собственности, рыночной конкуренции, политической и экономической мощью капиталистического класса. Национализация и приватизация становятся двумя разными сторонами одной медали. Но не социальной альтернативой.

В Россию, говорил Струве, социализм пришел регулировать народное хозяйство в условиях дефицита. Это, кстати, весьма обычный для русской истории способ. Понятно, что черносотенец Сталин годился для этого дела больше, чем международные авантюристы Ленин, Троцкий, Зиновьев. Вообще для Русской Системы дефицит – норма, а не «слабость». Она может функционировать в условиях вынужденной «диеты». Накопление потребительского жирка усложняет жизнь Системы. Поскольку за этим следуют: а) рост ожиданий (потребительских запросов), и как бы эти запросы ни удовлетворялись (хуже, лучше), они всегда превышают получаемое; аппетит приходит во время еды, тогда и начинают говорить о дефиците; при «Пахане» помалкивали, там на кону была жизнь, а не живот; в