Россия на перепутье эпох. Избранное. Том I - страница 35

Формировавшаяся в экономически отсталой по сравнению с Западной Европой крепостнической России социалистическая мысль не ограничивалась пассивным восприятием западных идей. Не соглашаясь полностью ни с одной из систем западноевропейского утопического социализма, многие русские социалисты шли не только дальше критики капиталистической собственности, но и вырабатывали собственные пути и средства преодоления противоречий капитализма. Центральной, задачей основоположников отечественного утопического социализма являлась борьба с самодержавием и ликвидация вместе с самодержавно-крепостническим строем всех форм эксплуатации человека человеком.

Идеализируя образ жизни современных рабочих, живущих исключительно своим трудом, наследник крупного состояния Н. П. Огарев, первым среди людей своего круга отказавшийся от огромного дохода, который ему приносил труд нескольких тысяч крепостных, всех прав и привилегий дворянского сословия, призывал своих друзей – А. И. Герцена, Н. Х. Кетчеру, Н. И. Сазонова и других не только последовать своему примеру, но и «уйти в пролетарии» [12].

Становление специфически русского, крестьянского социализма было связано с основательным переосмыслением его идеологами современной западной науки, в том числе и классической политэкономии. «40 лет неподвижности в теории такого предмета, как политическая экономия! Это нечто неудобомыслимое, неправдоподобное, невероятное», – сетовал Н. Г. Чернышевский [13]. Его особенно возмущало то, что современная ему «школа экономистов» ставит своей задачей «не развитие производства вообще, а именно, развитие той формы его, успехи которой измеряются расширением оборотов каждого отдельного хозяина» [14].

Признавая классическую политическую экономию «неудовлетворительной для нынешнего времени», «определенно буржуазной» и «антикоммунистической», Чернышевский и другие отечественные социалисты стремились создать собственную экономическую теорию, призванную способствовать открытию «средств для облегчения страданий человечества, для уничтожения нищеты и для развития материального благосостояния» [15]. Исходным пунктом при этом являлась критика капиталистического рыночного хозяйства, в рамках которого «с 1830 года» разрыв между капиталистами и рабочими «стал окончательным и безвозвратным».

Капиталистический строй, считал Чернышевский, является исторически неизбежным, он высоко поднял развитие производительных сил общества, дал свободу личности, но эта свобода существует юридически, а не практически. «Экономическая история движется к развитию принципа товарищества». Для дальнейшего прогресса общества и полной свободы личности необходимо объединить в одних руках землю, капитал и труд. Необходимо также уничтожить вредные действия капитализма, «коренящиеся в самом принципе, в самой логике соперничества».

Наиболее существенным в практическом отношении для российских революционных демократов являлась критика помещичьего хозяйства и помещичьего землевладения. При этом они стремились обосновать непримиримость интересов крестьян и интересов помещиков и на этой основе ставили задачу насильственного революционного уничтожения помещичьей земельной собственности как основы помещичьего хозяйства и замены такого хозяйства крестьянским.

Особое место многие отечественные социалисты, и в первую очередь Чернышевский, отводили крестьянской общине. В этом отношении они следовали не столько за идеализировавшими патриархальные порядки славянофилами, сколько за консервативным прусским экономистом А. Гакстгаузеном (1792—1866). Основательно изучив в первой половине 1840-х годов положение российского общинного землевладения, Гакстгаузен пришел к выводу о том, что в русской крестьянской общине «лежит столь крепкая общественная сила и порядок, как нигде в других странах» [16]. При этом главную выгоду общины прусский экономист видел в том, что она препятствует образованию пролетариата.