Россия на перепутье эпох. Избранные исследования и статьи в IV т. Том II - страница 3

Ознакомившись с этой запиской, Комитет министров, с санкции Николая I обратился ко всем частным заводчикам со строгим предписанием не обострять создавшегося положения, не притеснять рабочих, относиться к ним «по-христиански».

1830-е годы отмечены неоднократными активными выступлениями казанских суконщиков посессионной фабрики Осокина. В 1836 году во время приезда в Казань Николая I мастеровые фабрики обратились к нему с просьбой о раскрепощении. Выбранный рабочий Семён Толокнов подошёл к коляске, в которой сидел император, и подал ему просьбу рабочих. Для расследования положения дел на фабрике в 1837 году была назначена особая комиссия, которая установила, что просьбы рабочих не что иное, как «бунт». Власти сурово расправились с активистами рабочих выступлений, прогнав их сквозь строй. Несколько человек были сосланы в Сибирь. Но и после этого основная масса рабочих отказалась дать подписку о том, что обязуется повиноваться Осокину и беспрекословно исполнять его приказания. Тогда рабочих стали принуждать к этому силой. «Началось сечение на пять кругов, – описывает событие очевидец. – В воздухе поднялся крик и стон. Ревущие женщины с детьми пробовали ворваться в ворота, но казаки отгоняли их своими нагайками… С 9 час. утра до 4 вечера продолжалась жестокая кровавая расправа. Секли всех, кто не соглашался подписываться. Суконщику Петру Коровину дали 100 ударов и спросили, желает ли он дать подписку. „Нет“, – отвечал Коровин и его снова били. Полторы тысячи ударов принял Коровин, а подписку все-таки не дал. Его замертво отвезли в больницу. В другом кругу секли Михайлу Ефремова, и повторилась та же история. Но более слабохарактерные изнемогли и после нескольких ударов изъявляли готовность подписать бумагу на повиновение. Один 18-летний суконщик, Яков Степанов Добрынин, дал подписку только после того, как из его спины стали вылетать куски мяса…» [5]. И все же, несколько лет спустя, в 1849 году, суконщики добились признания их «вольными».

Не менее 45 крупных конфликтов произошло на промышленных предприятиях в 1850-е годы. Число волнений заметно увеличилось к последнему трёхлетию накануне крестьянской реформы 1861 года.

Около двух третей общего числа рабочих волнений 1858—1860 годов падают на различные категории рабочих горно-металлургической промышленности (большинство из них было зафиксировано в пределах Пермской и Оренбургской губерний), около одной шестой – на строительство железнодорожных путей, в том числе на постройку Московско-Нижегородской и Волго-Донской железных дорог в 1859—1860 годах. Происходили волнения и на текстильных фабриках [6].

По данным исследования Ш. М. Левина, волнения рабочих (в основном – закреплённых за владельцами предприятий, в некоторых случаях – законтрактованных государственных и помещичьих крестьян) возникли из-за неимоверно тяжёлых условий труда и быта, голода, эпидемий, всевозможных притеснений, жестокостей и издевательств со стороны заводского начальства. Не меньше чем в 25% всех учтённых случаев волнения вспыхивали в связи с требованием повышения нищенской заработной платы и протестом против совершенно невыполнимых норм выработки (урочных положений). В ряде случаев поводом к волнениям являлись слухи об объявленном или предстоящем в самом ближайшем времени освобождении крестьян от крепостной зависимости.

Формы волнений были разнообразными. Это и отказ от работ, подача коллективных жалоб, массовые побеги и прочее. Рабочие нередко проявляли большое упорство в отстаивании своих требований, активно вступались за своих товарищей («зачинщиков»). Представители государственной власти всемерно поддерживали предпринимателей и подрядчиков, избегая, как правило, принятия мер против их даже вполне явных и бесспорных беззаконий и злоупотреблений. Все это нередко возводилось отдельными высокопоставленными чиновниками в ранг государственной политики. Главный начальник уральских горных заводов Ф. Фелькнер, например, в своей переписке с министром финансов подчёркивал, что «ко всяким принудительным против заводовладельцев мерам» позволительно прибегать лишь «с крайнею осмотрительностью и осторожностью» [7].