Внутренние полупериферия и периферия начинаются в сотнях километров от Москвы и пронизывают насквозь даже самые освоенные регионы, занимая в них немалую часть территории. Своя внутренняя периферия каждого региона обречена на прозябание, на деградацию. Она становится все менее связанной внутренне и все более отдаленной от центра не в пространстве, а во времени (из-за свертывания транспортной инфраструктуры) и социальной доступности. Внутренняя полупериферия занимает промежуточную позицию. Здесь еще присутствуют отдельные «точки» роста, развития и еще не столь заметны процессы деградации.
Внутренняя периферия – это не провинция, которая является самобытной зоной традиционной жизни и хозяйства, пространственно сложной и сплошной, культурно богатой, потенциально самодостаточной и способной к саморазвитию [134, 55—57].
Внешняя полупериферия начинается с Урала. Его пространство исторически формировалось как индустриальная часть общего геопространства страны. Урал был местом ссылки и каторги, куда бежали тоскующие по воле. Чем дальше от Москвы, тем больше свободы или хотя бы ее возможности. Здесь остались осколки казачества и старообрядчества, российского аналога протестантизма. Южная часть полупериферии – прежняя Новороссия с ее смешением языков и этнических типов [109, 60].
Региональная структура России в конкретный момент политического времени является некой результирующей целенаправленных усилий по изменению геополитического пространства. Причем усилия эти могут исходить, как отмечалось выше, от центральных и региональных властей, и даже извне. Здесь важной задачей геополитических исследований являются фиксация, анализ и прогноз пространственных взаимодействий разного рода силовых геополей (военных, политических, экономических, культурных, идеологических и т. д.), носителями которых выступают российские регионы. Источником сложных силовых взаимодействий могут быть Центр, сами регионы, а также внешние геополитические силы, определяющие глобальные процессы. Здесь под полем мы понимаем пространство, в котором можно обнаружить взаимодействия различных сил. При этом политическое пространство в целом может включать в себя множество влияющих друг на друга полей [256, 101]. Единое геопространство государства как причина и место возникновения геополитических процессов порождает специфические закономерности:
1. Действие позиционного принципа (давление места), суть которого охарактеризована Б.Б. Родоманом. Им выявлены взаимозависимость и взаимозаменяемость положения объекта в пространстве с его физическими свойствами и функциями (ролями). В соответствии с этим физические и функциональные свойства нередко объясняются через географическое положение. Такие сведения первых к последнему называются позиционной редукцией. Установлено, что если объект не находится в точке своего территориального оптимума, то можно допустить, что на него действует сила, названная давлением места, или позиционным давлением. Объяснение внутреннего содержания региона его положением в пространстве Б.Б. Родоман и назвал позиционным принципом [269, 14—20]. В геополитическом пространстве также действует позиционный принцип и давление места в нем выражено сильнее [240, 100].
2. Стремление к сбалансированию компонентов, действие закона факторной относительности, принципа окружающего соседства и компромиссного сосуществования.
