На оплату съемной однушки денег тоже не хватило. Толстый мрачный сын хозяйки, бывший моряк-подводник, оказался человеком слова. Пока Мурзин в последний раз был на работе, тот, как и обещал, заменил дверной замок и выставил Санины вещи в общий коридор.
Не было денег и на новые джинсы, необходимые для знакомства с родителями Милочки. К этой важной и ответственной встрече девушка готовила любимого давно, но Мурзин как мог оттягивал сроки торжественного мероприятия. И сегодня этот судьбоносный день настал…
Милочка позвонила в тот момент, когда взмыленный, потный Саня со всем своим имуществом (двумя чемоданами, ноутбуком и стройотрядовским рюкзаком за плечами) бесславно покидал временный приют. Мурзин как раз взгромоздил оба чемодана на узенькую лавочку около детсадовской игровой площадки и присел передохнуть. Во дворе резво носились непуганые местные дети. Пробегая мимо лавочки, они азартно стучали по Саниным вещам совками и лопатками, оставляя на поверхности чемоданов грязные и мокрые следы. А Мурзин мучительно размышлял о том, где, как и на какие средства он будет теперь жить.
– Мурзик, мяу! – радостно промурлыкала Милочка. И, не получив ответа, повторила «мяу» еще раз, но уже вопросительно и напористо. – Мурзик, твоя кошечка орет-раз-рывается, а ты молчишь? У тебя что, нет кошечки? – возмущенно завопила любимая.
Мурзин, который в этот невероятный, злой, чудовищный понедельник одновременно лишился денег, работы и жилья, вдруг страстно захотел, чтобы у него не стало и кошечки. Но, испугавшись такой крамольной мысли, мужчина сцепил зубы и соврал:
– Я на работе, не могу разговаривать.
Милочка еще раз разочарованно мяукнула и пригрозила:
– Я скоро перезвоню!
Саня верил, что девушка поступит именно так, поэтому стал действовать быстро и решительно.
Он подхватил чемоданы, ринулся на автобусную остановку и с трудом втиснулся в душное чрево автобуса. Мурзин надеялся застать дома Юрку Поддубного, самого удачливого и обеспеченного из выпускников их факультета. Ехать к Юрке следовало без звонка, чтобы товарищ не успел скрыться (как уже частенько бывало, когда к нему обращались с просьбами бывшие однокашники).
Сане повезло. Он пулей проскочил мимо подслеповатой консьержки, пристроившись к шумному восточному семейству счастливых обитателей квартиры в элитном доме.
Юрка собирался на деловую встречу. Выслушав печальный рассказ товарища, он оценил ситуацию суровыми и справедливыми словами: «Мать твою в параллелепипед!» Потом осведомился, что Саня теперь намерен предпринять.
– Хрен его знает, – исчерпывающе ответил Мурзин.
Мужчины помолчали.
– Может, домой вернешься? – с надеждой спросил Юрка, подозревая, что такой вариант станет для него наиболее безболезненным и исключит необходимость оказания товарищу конкретной помощи.
– Нет, – твердо заявил Саня, память которого услужливо выдала целую серию бледных картинок из прошлой жизни в маленьком и скучном степном городке.
– А как же тогда? – робко осведомился Поддубный, уже предчувствуя очередную неудобную просьбу.
– Мне бы перекантоваться несколько дней, – тоскливо прошептал Саня и, без всякой надежды, выложил главное. – У тебя никак?
– Никак, – уверенно заключил Юрка, уже придумавший подходящий вариант отказа. – Родители завтра приезжают.
– Понятно, – отозвался Мурзин и безрадостно потянулся за вещами. – Пока, Юр!
– Пока, – с облегчением попрощался Поддубный. – Звони, если что…
