Ростерия 1 - страница 16

Летопись, перевод, пятнадцатый век: за грехи наши было ниспослано наказание – зараза, уродующая всё вокруг себя в радиусе мили. Появились люди, не из глины и воды. Они отвергают мать свою землю и утверждают, что «сами знают, сами ведают» и именуют себя учёными. Народ же прозвал еретиков ведьмами. Они говорят речи ужасные, превозносят «могучую силу разума человеческого», забывая о главном и первоначальном нашем благодетеле, толпа же безмозглая слушает их. Ведьмы пытаются создать машину дьявольскую – перпетуум мобиле, и требуют, чтобы им разрешили металл бездушный святой водой наполнить. За ересь такого рода их надобно в пламени очищающем сжигать, и прах не хоронить ни в коем случае – скверна их землю портит.

Летопись, перевод, начало восемнадцатого века: горе пришло великое – всё боле и боле людей следует за одержимыми дьяволом. Они принесли свои «винтовальные ружья», против которых наши мечи бессильны, убили монахов и опустошили весь верхний порог реки Сорки, чтобы создать топливо для своих бесовских машин. Деревья чахнут, трава увядает, ручьи пересыхают, почва трескается. Но хуже не то: недавно монарх новоявленный испил из священного источника, боли у него страшные поднялись, и слёг на неделю. Жизнь уходит из наших краёв, как бы мы не пытались её удержать.

Летопись, перевод, девятнадцатый век: открылись людям истины запретные, как дома строить, подобные вавилонской башне, как материалы неприродные творить, как свет без огня добывать. Почти всё население пользуется «благами прогресса» – земля отныне далеко не так плодородна, солнце жарит головы, да не растит посевы, дождь мочит рубахи, да губит урожай. Воды всё меньше, к соседям заморским за милостыней вынуждены были идти-кланяться, да остались ни с чем – у них беды похлеще. Властителям не являются духи-покровители и не дают советы. Жизнь покинула эти земли и затаилась где-то, а где – нам неведомо.

Летопись, восемнадцатый век: с начала апокалипсиса, названного «промышленным переворотом», хребет Уральский словно вырос в размерах, Алтай возмужал, а равнина просела. азиатская часть России оказалась в котловане, чернозём вновь пожирнел, водоёмы вышли из берегов, леса зашелестели, ураган обратился ветром. Жителям строго-настрого запрещено покидать прибежище земной энергии или рассказывать о нём кому-либо по ту сторону гор. На границе расставлена стража. Контакты с ближайшими странами ограничены. Люди боятся, как бы не пошли войной соседи, да они словно забыли о нас: к горам не подходят и на километр, а если собираются, так забывают, а особо упорные умирают скоропостижно от хвори жуткой. Царские послы с указами, фискалы и прочие государственные объезжают нас стороной, словно морок на них. Дьявольские двигатели также не тревожат нас. Вероятно, природа-мать защитила себя и своих самых верных сынов от дураками восхваляемого «технического прогресса», берущего исток из западной Европы. Судя по наблюдениям, территорию остального мира Жизнь покинула.

Летопись, девятнадцатый век: обученные воины делают вылазки во внешний мир, а потом рассказывают истории жуткие: ведьмовство и наука процветают, неестественный шум и грохот наполняет улицы, дышать всё сложнее из-за пыли, то и дело мутнеет в голове. Ночью светло от стеклянных свечей, днём темно от угольных туч. Брать любое детище ведьмовских происков, а особенно приносить их в Ростерию (так нарекли новое государство в честь залежей камня чудного, ибо Россия и прочие нам более не указ) строго воспрещается под страхом вечной ссылки. На родину были возвращены полотна выдающихся художников Азии, некогда украденных и доставленных в грязный Петербург, подчинивший и подмявший великую Неву. Скверный город не имеет права владеть нашими картинами и носить святое имя. Некоторые ленивые жители пытались бунтовать, против «безмашинья», но были отправлены в Сибру – это привьёт им любовь к ручному труду. Хотя люди правы, нужно найти способ упростить полевые работы без вреда земле.