Лиза задумалась: надо же, как всё непросто… Блондинка неожиданно усмехнулась – ей вспомнились Санькины любимые слова: «как же сложно жить эту жизнь». Саша тогда совсем маленькая была, да и Елизавета не особо старше, всего на год. От мыслей Заболоцкую спас дребезжащий звон маленького золотого колокольчика в материнских руках. Родители встали из-за стола, а спустя секунду в дверях появилась Лариса Дмитриевна – новая кухарка, молодая женщина самой обычной незапоминающейся наружности, но с весёлыми яркими глазами.
– Мы закончили, убери, будь добра, – показала на оставшуюся еду и грязную посуду Олеся и окинула взглядом старшую дочь: выходи, мол.
В течение следующего часа родители снова занимались организацией поездки, а Лиза отсиживалась в комнате вместе с Сашей и ждала прихода Марьи – специального курьера того самого обувного магазина, которому вчера отослала заказ мама. Тем временем девочки успели полюбоваться Саниным костюмом – чем-то наподобие обожаемых ей сарафанов, всё равно немного детским на вкус старшей сестры, погоревать о том, что Александра снова пропустит званый ужин, но уже у самих фаворитов, сделать множество предположений по всякому поводу: сколько приглашено гостей, какая будет еда, где Лихоборовы купили дом и тому подобное. На секунду их разговор прервала мать, зашедшая в спальню дочери и принёсшая увесистую коробку с обувью внутри. Елизавете следовало нарядиться прямо сейчас, дабы понять, подходят ли новые туфли к костюму и как сидят на ноге. Она послушно оделась и повернулась к зеркалу.
– Красавица, красавица, – беззлобно хихикнула Саня, а Лиза польщённо выпрямила плечи. На девушке действительно очень хорошо смотрелась лёгкая жемчужно-сиреневая блуза с длинными рукавами и прямая юбка того же цвета до середины голени. Блондинка наклонила голову так, чтобы белые кудри упали на плечи.
– Нет, правда красавица, – всё посмеиваясь, повторила младшая девочка, подходя к сестре сзади. – Этот оттенок очень идёт твоим глазам, – она взяла двумя пальцами вытянутую аметистовую серёжку. – И думаю, тебе стоит как-нибудь эдак прибрать волосы, – её руки подняли и скрутили пряди в жгут, формируя беспорядочную высокую причёску, – а что? Очень даже вся из себя, ммм?
– Возможно… Но я не одобряю долгие сборы.
– Ты вообще не одобряешь ничего долгого! – Сашка легонько шлёпнула сестру по плечу.
– И вообще мне неуютно в официальном наряде! Зачем одеваться так заранее?
– Не ворчи. Лучше дай мне гребень, – Саня стала методично пропускать между редкими зубцами локоны Лизаветы. – До сих пор не верю, что ты уговорила маму не приводить парикмахера.
– Это мне дорого обошлось, – не без гордости заявила та. Когда все процедуры были закончены, девушка вновь посмотрела в зеркало. Она, пожалуй, выглядела чуть старше, что в юности очень даже хорошо.
– Для полноты счастья не хватает только кареты-тыквы и лошадей-крыс! – умилилась Санька.
– Будь добра, не каркай…
***
Уже перед самим отъездом Саша из-за угла коридора позвала к себе Лизавету. Последняя оглянулась на родителей: они оба стояли у зеркала и расправляли складки на одежде; отец – в официальном костюме и лаковых тёмных туфлях, а мать – в чёрном приталенном вечернем платье в пол на бретелях; вдруг с улицы послышался вопрошающий голос кучера, и Олеся что-то раздражённо ему бросила – им сейчас не до старшей дочери. Лиза подбежала к Александре.
