историки так щедро зачерпнули
стоячий омут смолкнувших
эпох,
что с головой в их дебри погрузились,
и честно разобраться
силясь,
чем был хорош, а чем фатально плох
ушедший в прошлое правитель,
сидел ли он на троне
или на венском
стуле…
запутавшись в событиях и датах,
историки бесславно утонули,
их глотки вместо слов
пускают пузыри,
увы, уже не ясный разум
голос подает,
а пузо,
диапазон сигнала
затухающего
узок –
попробуй кроме SOS
в нем что-нибудь
узри…
а в омуте по-прежнему
водовороты
рулят!
10.02.18
в студеные кристаллы
потихоньку проникает нега,
и стаи ручейков растаявшего снега
уже обжили раскаленный водосток,
им кажется, что лучше, веселее
становятся приметы бытия –
ладья небес вот-вот расправит паруса,
наполнит их не ветром, а елеем,
чей дух блистательно высок,
настолько, что не знает сам,
куда способен дело завести…
все громче речи, говор горячее –
вот появились пузырьки,
и пар взметнулся
из воздушных недр в небо,
и рифмой старой,
как «ать-два» простой
рифмуются и быль
и небыль…
13.02.18
шаги твои
неповторимы, бесподобны,
непредсказуем их причудливый узор
невидимый пока – внутриутробный –
словно блуждающее эхо
среди гор,
неспешны, снисходительно-подробны
рассказы о прошедших временах,
а будущие эмбрионы-тропы
теряются где-то в дали –
в веках…
18.02.18
и оживают краски на холсте –
мазки уже дрожат
словно огни,
как подобает лепесткам,
не зря же это –
натюрморт с ромашкой,
она дает решительно отмашку,
чтобы пропел пропеллер «Жги!»,
и ветер выдохнул в горячке фимиам,
затем ромашка в солнце
превратила свое
сердце,
и небом обернулся темно-синий фон,
на месте стебелька
уже шумят лесные чащи,
и дышит, дышит,
чаще, чаще
Вселенная, взошедшая
на трон,
она решила к людям
прямо из картины присмотреться…
21.02.18
разрезать розу с хрустом,
чтобы убедиться
в элементарности ее строения
далеком от чудес,
действительно – загадок
в ней не густо,
и лепестки – совсем не крылья
птицы,
и аромат ее,
навряд ли, стоит месс,
и лишь шипов шипение тревожит –
угроза в них извечная живет,
не остывая ни на градус,
ни на миг,
ее оскал безжалостен и дик,
сверкает россыпью
острот,
в отместку за вмешательство
вгоняя их под кожу…
25.02.18
а в марте снег особенно пушист,
податлив словно пена
и сговорчив,
лежит, будто осанну
практикующий
буддист,
согласен на любые корчи –
он сам себе – великий
кормчий…
закон природы? Перед ним он
чист!
Отсюда и спокойствие, и нега –
ни угрызений совести,
ни тягостного эго,
но беззащитен, словно белый лист,
перед вторжением гусиных
перьев,
которые обычно невпопад
пытаются внести
свой вклад
в его неистовое
до наивности паренье…
21.03.18
медведь выходит из берлоги
контуженный нагроможденьем снов,
в тумане зимние итоги,
вокруг еще созвездие снегов,
пытаются нащупать землю ноги…
подбросила ему забот
весна –
придется торить новые дороги
и обживать дремучие
леса,
вести с собою диалоги,
чтобы по венам жизненные соки
текли не хуже, чем
слова,
стерпеть готов от солнца шалость –
к глазам лучами так
прижалось,
что вызывает искреннюю
жалость
в ресницах заплутавшая
слеза…
22.03.18
медведь и лев опять
столкнулись
лбами,
со скрипом искры мазохизма
блуждают в «деле Скрипалей»,
антагонизм – как лед и пламень,
и в клинч бросаются
харизмы –
огнем – не разогни, водою – не разлей…
то Крым, то Индия, то Дарданеллы,
дай потягаться – хлебом
не корми,
да что там – был бы только повод,
неужто до сих пор
