Торвин молча выслушивал Княгиню, не проронив ни слова, и только у Якова с каждым мгновением, казалось, глаза становились все меньше и меньше, а огонь в них становился всё злее и злее. Помещик отставил в сторону бокал вина, пытаясь скрыть начавшуюся дрожь в руках. Одному Отцу и Матери, пожалуй, было известно, скольких усилий стоило ему держать самообладание. Ведь если в Капитолии в целом не жаловали женщин среди царской знати, то о властителях Севера ходили самые неприятные и мерзкие слухи. Начиная с того, что новорожденных дочерей они убивали, как только те появлялись на свет, а жёны и другие родственницы никакой ценности для них не представляли. Разве что, когда вопрос касался продолжения рода – тогда о них вспоминали.
– Ваша мать была куда более прозорливой и сдержанной, Елена. Пускай обнимут Отец и Матерь ее душу в солнечных садах. Чтобы княгиня Рейна при живом муже самолично заявлялась в столицу и занималась тем, что подвергала под сомнение власть Царя? Чтобы она стояла рядом с мужчинами, и макала их в нечистоты одними лишь своими словами? Ни единожды не было подобного. Хотя, не могу не отметить: помещица хорошо постаралась, отправив своего супруга в мир иной и взяв бразды правления в свои руки. Почему бы Вам не последовать её примеру кротости и скромности? Прекратите попытки встать на один уровень с нами. Вам этого никогда не достичь, так довольствуйтесь тем, что уже имеется, пока и этого не лишились.
Казалось, с приходом нового самодержца, с властителей земель сняли оковы, запрещающие как-либо осквернять память и лик представителей воли Царя в других княжествах, отличных от Столицы. Меридиан во время правления почившего государя Ланна явно отличался от того, что видела перед своими глазами Елена. По крайней мере, еще несколько лет назад в тронном зале, среди многочисленных гостей, невозможно было получить завуалированную угрозу в свой адрес.
– Ваши слова, Яков, звучат достаточно смело. Могли бы Вы вновь повторить их, но в присутствии Владыки? – Елена не отводила пристального взгляда зеленых глаз от лица Якова. Мужчина стал противен ей в первый же миг, как только она, будучи еще девицей, увидела его в тронном зале Чёрного замка. Каково же сейчас было облегчение Елены, что тогда, пятнадцать лет назад, Княгиня Рейна отвергла предложение посланца с Севера.
Между ними воцарилась пауза, наполненная перезвоном бокалов, заливистым смехом гостей и мелодичным напевом барда, чей голос, казалось, плыл в воздухе, смешиваясь с теплым светом свечей. Величественный тронный зал Обители Власти поражал своим размахом: тяжелые дубовые столы, покрытые богато вышитыми скатертями, стояли рядами, и уставленные угощениями едва ли когда-либо пустовали – пиршества в Золотом замке не знали конца. Здесь, среди роскоши и бесконечного веселья, всегда витала тень власти, клубившаяся в воздухе, словно предвестие грядущих интриг.
На небольшом постаменте, в самом сердце зала, возвышался пока что пустой трон – массивный, с высокой спинкой, украшенной тончайшими золотыми узорами, изображавшими легендарных зверей (символов почивших царей). Отсутствие правителя говорило громче любых слов. Самодержец, как и подобало особе Высоких кровей, никогда не являлся первым. Он выжидал, пока тронный зал наполнится до краёв. И когда ожидание достигнет своего пика, он обязательно снизойдёт к своим подданным.
