Огненный замок, который так же все картографы помечали как Огненную Гавань, являлся так же и крупным портом, первым по своей величине, обгоняя южный. Восток славился тем, что в нем воспитывались умелые моряки и грозные воины. Все деловые переговоры с иностранцами велись именно через столицу восточных земель, потому что князья и придворные могли без труда найти ключ к любому чужеземцу. На востоке знали многое о культурах других стран, изучали языки, собирали свою богатую библиотеку из сочинений иностранных авторов. Так же, как и на юге, там занимались ловлей рыбы, поставляли её в Капитолий в обмен на золото.
И, обращенные скорее на морские путешествия, а также иностранные дела, князья Востока совершенно не разбирались в том, что творилось у них перед самым носом. Да и, честно сказать, не особо хотели в том разбираться. Однако, когда грозила серьезная опасность, они могли быстро собраться и дать отпор, достойный тех слухов, что ходили об их воинской доблести и умениях. Таковым был и Еферий, часто страдавший от скуки в Чёрном замке, и потому чинивший немало проблем своей супруге.
– Мы чествуем Царя Эгрона, братья помещики, – раздался теплый, чуть хмельной голос Саладора, и в ту же секунду он поднял свой кубок, вино в котором вспыхнуло алыми отблесками в свете факелов. – Давайте оставим все распри за пределами дворца. Сегодня – вечер празднества, а не интриг.
Он повернулся к Елене, его светлые глаза мерцали в полумраке зала с хитринкой, будто в них пряталась непроизнесённая шутка.
– Испробуете вина, княгиня? Быть может, наконец, оцените вкус столичного алкоголя? Он сладок, но не приторен, терпкий, но не резок. Лучшие винодельни Меридиана вложили в него свою душу.
Елена чуть наклонила голову, уголки её губ дрогнули в вежливой, едва заметной улыбке.
– Благодарю, Саладор, но вынуждена отказаться. У меня… давние споры с винодельнями, – в её голосе скользнула тень насмешки. – Вкус столичных и северных напитков для меня слишком… горьковат.
Она не стала добавлять, что каждый раз, когда кто-то приносил в дар Черному замку столичное вино, её первый глоток неизменно оборачивался гримасой отвращения, а содержимое кубка оказывалось выплеснутым в ближайший горшок с цветами. Последний такой эксперимент закончился тем, что растение увяло за считанные часы, и с тех пор княгиня предпочитала не рисковать.
– Однако я рада вас здесь увидеть, – добавила она, вновь кивнув в знак приветствия.
Саладор рассмеялся, покачав головой, но не настаивал.
– Как и я вас, – с лёгкой улыбкой отозвался Саладор, его голос звучал мягко, но в тоне сквозила привычная уверенность. – Позвольте мне украсть жену моего брата на пару слов. Хочу узнать, как там наш доблестный Еферий – надеюсь, он не захлебнулся в делах и не забыл о своем родном Востоке?
Он сделал приглашающий жест, чуть склонив голову, и Елена, не медля, шагнула вперёд. Их фигуры скрылись в полумраке зала, оставив позади двух помещиков, которые, казалось, прочно вросли в свои места.
Яков проводил княгиню колючим взглядом, его глаза цвета стоялого льда сузились, когда свет факелов скользнул по струящимся локонам Елены, отливавшим золотом. Сжатые губы его дрогнули, но он так и не произнёс ни слова – лишь налил себе ещё вина. Его пальцы с силой сжимали кубок, словно тот был виновником всех его неудач.
Торвин же, напротив, не утруждал себя молчанием. Смачно отхлебнув из кубка, он шумно сглотнул, словно нарочно смакуя каждую каплю, а затем, не стесняясь, звонко рыгнул, небрежно вытирая рот тыльной стороной ладони. В густых усах его блеснули капли вина, а на пухлом лице расползлась самодовольная, сальная усмешка.
