Из-за грохота отодвигаемой мебели я не сразу различила тонкое завывание за стеной. Я метнулась в ванную и отдёрнула шторку. Нет, чёрный всклокоченный комок шерсти на дне никуда не делся. А теперь ещё и зашипел, выпустив немаленькие когти и обнажив острые белые зубы. И что с ним делать? Не метлой же выгонять.
Ладно, время к обеду, уйду – может, и выберется. В домике, где я жила последние несколько дней, даже еду мне приносили отдельно, словно вездесущие братья-повара не желали появляться на глаза. Но уж сейчас-то в столовой без их объяснений я ни крошки не съем!
***
– Чёрно-белая? – распахнул глаза Хельме. – Это как?..
«Каком об косяк! Говорили же не лезть к девочке раньше времени!»
«Слышь, хвостатая, это к тебе предъява! Сама не послушала, так ещё Винни Пуха за собой потащила…»
– Я должна была проверить, что она не со́ртсьель, – мрачно отозвалась Мекса. – Была неправа.
– Кто торт съел? Не было никаких тортов, и так четыре месяца в голодном теле держат, – встрепенулся Анхельм.
«А теперь и печеньки засохшей не увидишь!» – рявкнули в голос духи.
– Так, помолчите вы! Всех разом слушать никаких ушей не хватит! – не выдержала я.
За столом воцарилось молчание, даже призраки-дядюшки вытянулись по струнке. Впрочем, ненадолго, тут же заколебались в тёплом воздухе своими бестелесными сущностями. Я сосчитала про себя до пяти, прислушиваясь к ощущениям в теле. От лёгкого раздражения что-то всколыхнулось внутри, но наружу не полезло.
– Мекса, если можешь, объясни... Зачем вы тогда так?.. Как чужие… – к горлу подступил комок.
Чуждая человеческим эмоциям унвартка всё же смогла меня удивить. Наверное, общение с темпераментным Хельме не прошло даром. Она молча придвинула свой стул и неловко притянула меня к себе, не зная, что делать дальше. Анхельм опустил мне руку на плечо и слегка погладил, подавая пример Мексе.
– Ардин, это я всё. Глупость сделала. Перестраховалась. Понимаешь… в Лесу всё по-другому, не как у вас. Магия сильнее и чище. Вот вы, люди, свою легко подчиняете. А у нас зачастую подчиняет она. Заменяет души двойниками. Сортсьель – это злой дух, порождение Тьмы. Завладевает телом, наделяет чёрной магией. И я подумала, откуда бы она в тебе взялась, такая чистая… Мы же видели её в действии. Ну, все видели. У людей давно такой нет.
– Нам по голове уже настучали, Ардин, – мрачно поделился Хельме. – Сам арн Шентия вызывал, да и от госпожи Нерайи прилетело. Толком ничего не объяснили, но хотя бы сказали, что никакой ты не подменыш, и что это твоя собственная магия, только она скрыта до поры была. Ардин, ты не подумай, ты нам любая нужна! Хоть без магии, хоть с тёмной, хоть в крапинку! Знаешь, как мы извелись, прежде чем прийти смогли?
– Арн Шентия всем запретил, пока не сдашь экзамен, – кивнула Мекса.
– И «охранку» поставил, гад!
«Это заклинание «бешиттельс», духов оно тоже не пускает, – наябедничали повара. – Мы его в отместку уже неделю на третьей по Певзнеру* держим. Так ведь ест и не жалуется, сволочь такая!»
– Может, он и прав был, что вынудил только на учёбе сосредоточиться, – с сомнением протянула я. – Я хотя бы сдерживать эту дрянь научилась. Как вспомню, что могла вас тогда задеть…
– Всё, не думай! И не сердись на дураков…
Ну какие ещё могут быть сомнения, когда смотришь во встревоженные глаза Хельме! Как камень с души свалился…
– Мекса, а действительно были такие случаи, чтобы этот сортсьель душу подменил? Я имею в виду, именно у людей?
