Широкий подоконник примерил на себя роль ювелирного прилавка, сияя золотыми развалами на солнце. Не видела бы сама – ни за что бы не поверила, что всю эту многокилограммовую груду драгоценного металла может носить на себе одна женщина за раз.
Пока я силилась проморгаться он нестерпимого блеска и запаха терпких южных духов, наполнивших воздух, в комнату вплыла сама сиятельная Элмас и южанки моментально умолкли.
– Кезым, – расплылась шах-ханим в широкой улыбке.
– Шах-ханим-эфенди, – сдержанно ответствовала я. Выучила, спасибо Джаалю.
Сложно улыбаться в ответ, когда ещё час назад ясноглазая Элмас чуть не ядом брызгала. Всем своим видом я дала понять, что жду объяснений этому базару в моих покоях.
– Ты, верно, растерялась от радости… Но как же иначе? Это моя прямая обязанность – позаботиться о новой дочери, и мне это только в радость, – растекалась липким мёдом она. – Моему сыну нужна достойная жена, а для этого тебе, мой бриллиант, нужна достойная оправа. В Лесу мало смыслят в красоте и изяществе, но это поправимо. К счастью, у моих девочек тот же размер… Я, конечно, и представить не могла, что мне выпадет такое счастье, но совершенно случайно распорядилась взять наряды и на такой случай…
Да как же, «случайно». Будто я не знаю, что дочери в шахской семье – та ещё головная боль. Это сыновья наследуют трон или становятся наместниками в улусах, они всегда завидная партия. А вот дочерей выгодно пристроить редко получается. За своих местных князьков отдавать – так с них не поимеешь ничего, в Самаконе все богатства в руках шаха, это не наша имперская жирующая знать, подмявшая под себя половину земель. А в других государствах ещё десять раз подумают, стоят ли экзотические красавицы того, чтобы связывать себя родством с Самаконой. Все ведь знают: дай им палец, по локоть руку откусят.
В Самаконе рано женятся, и у девиц от силы год-два в запасе, дальше уже будут считаться «засидевшимися». Это не шахины, которые в любом возрасте всем будут хороши – хоть в двадцать, хоть в сорок.
Конечно же, Элмас рассчитывала пристроить близняшек на дне Содружества в какую-нибудь не последнюю в Империи семью аристократов. А тут, надо же, всё ещё интереснее вышло. Кусает, поди, локти, что Хельме ускользнул в последний момент, так бы обе дочери сегодня вечером щеголяли в платьях невесты.
– Действительно, какое удачное совпадение, – пробормотала я вслух последние мысли.
– Ты что-то сказала, кезым?.. А, неважно. Севде́! – повелительно позвала она одну из женщин.
От почтительно склонившихся южанок отделилась одна, очень немолодая, с цепким взглядом.
– Севде, займись моей будущей любимой невесткой, – промурлыкала Элмас и вновь повернулась ко мне. – Возьми Севде за руку, кезым, она сделает всё, что нужно.
Названная Севде протянула мне высохшую руку. Мне совершенно не хотелось прикасаться к ней, и когда рука потянулась мне навстречу, я невольно отпрянула.
– Кезым, дай ей руку, – прищурилась правительница с негаснущей улыбкой, снова став похожей на змею.
Тут что-то не то. Я уже чувствовала это буквально утром. На мгновение перешла на магическое зрение – так и есть. От руки этой Севде щупальцами ко мне тянулась слабенькая магия. Снова игры, Элмас? Так я подыграю.
Я с еле заметной усмешкой вложила свою ладонь в протянутую руку, и Севде отпрыгнула, зашипев и дуя на руку. Чем бы она ни собиралась на меня воздействовать, Тьме Изначальной всё нипочём, та сожгла на корню чужие намерения. Её даже прятать не пришлось, просто я выпустила кроху магии ровно в тот момент, как прикоснулась к магичке.
