Ровесники Октября - страница 3

Её жизнь была связана с народным образованием – ликвидацией безграмотности, она работала учительницей в школе, была инспектором Краснопресненского района, была помощницей Надежды Константиновны Крупской.

Мне много рассказывали о деятельности (после смерти Ленина) Надежды Константиновны люди с ней соприкасавшиеся. Они говорили, что её усилия были направлены, в основном, на борьбу с неграмотностью и беспризорничеством. Она поддерживала энтузиастов просвещения (в частности, тех, с кем я разговаривал) и помогала им. По-видимому, в этом ей оказывала содействие мать Абрама Исааковича.

А в первую военную осень мать А. И. Бунимовича совершила то, что безо всякого преувеличения можно назвать подвигом: она вывезла из Москвы в эвакуацию детей – тех, у кого погибли родители, или отец на фронте, погибла мать…

Это всё отложилось в моей памяти: вывозили детские скелеты, обтянутые кожей, из блокадного Ленинграда, эвакуировали моих ровесников из школ, детских домов и садов – тех, о ком некому было позаботиться, у кого отец был на фронте, а мать на производстве или оба были неизвестно где. Заботу о таких детях проявляли прежде всего бабушки, нередко няни. Но и, в немалой доле, государство, – руками женщин, подобных матери А. И.

В воспоминаниях младшего внука есть один пронзительный штрих. Однажды к нему подошла старая женщина, назвала бабушкино имя и спросила, не родственница ли? Оказалось, что это одна из тех девочек, которая тогда была спасена бабушкой Жени Бунимовича и матерью его отца. «Она держалась за мой рукав, – пишет внук, – и тихо плакала».

Счастливое детство, согретое любовью и заботой отца и матери, из тех, о ком я здесь пишу, было лишь у Сергея Васильевича Фомина. Шилов и Шабат в детстве росли без отцов, Вайнштейн рос без матери. О том, какую роль сыграли в жизни А. И. Бунимовича его родители, были ли его отец и мать советчиками в его жизни, я затрудняюсь сказать. Младший внук в своих воспоминаниях пишет, что мать А. И. была неважной бабушкой. Так часто случалось: заботы о «социалистическом строительстве» нередко отвлекали от забот о собственных детях и внуках.

Большое влияние на многих сверстников А. И. оказывала школа, на некоторых комсомол, на всех, о ком я пишу, – мехмат.

К сожалению, у детей А. И. не сохранилось сколько-нибудь содержательных воспоминаний о школе, которую заканчивал Абрам Исаакович. Ни номера школы, ни здания, где она помещалась, ни имён педагогов в памяти не осталось.

Сохранились воспоминания отца о том, что в школе шли всё время драки детей разных «партийных уклонов». Отец дружил с сыном Постышева[2], бывал у них дома. Вот и всё.

А комсомол, возможно, играл в юности А. И. большую роль. Вот что написано в его мехматской характеристике. «На протяжении всей жизни Абрама Исааковича всегда отличала активная жизненная позиция. В студенческие годы он избирался заместителем секретаря комитета ВЛКСМ МГУ, членом Краснопресненского РК ВЛКСМ». В мехматские годы А. И. был членом партбюро факультета, секретарём партбюро отделения механики, парторгом кафедры.

Я предполагаю вскоре опубликовать материалы о мехматском курсе, заканчивавшем в 1941 году (в том году заканчивали многие студенты, начинавшие учёбу с А. И. Бунимовичем). О своём курсе замечательно написали в 2001 году три бывшие студентки этого курса[3], поступавшие на мехмат 65 лет тому назад. Позади была большая жизнь, страшная война, жуткое послевоенное лихолетье, замужества, рождения детей, жизнь в неустроенности и нищете, и вместе с тем – творчество, работа, награды, грамоты. Но в самом конце, подавая сигнал о самих себе тем, кто будет, как я, читать это после их ухода, они пишут о себе – «комсорг, член бюро комитета комсомола факультета; член комитета комсомола МГУ; староста группы и член профбюро факультета», соединяясь через прорву лет со своей юностью особыми знаками, ещё понятными мне, но не осознаваемыми даже чуть более молодыми.