Амели вышла на открытую верхнюю палубу. «Северный ветер» походил на морские парусники, только место парусов занимали наполненные летучим газом баллоны, покрытые единой оболочкой. Она подошла к борту и улыбнулась, глядя на горизонт. Сложная ночь осталась в прошлом, занимался рассвет. Первые лучи уже касались потрёпанной тёмно-серой ткани оболочки, но на досках палубы ещё лежала глубокая тень.
– К исходу долгой ночи так близок стал рассвет, что можно день потрогать, и страха больше нет, – шепнула Амели одно из любимых и близких ей стихотворений, и погладила гладкое дерево борта. Она поёжилась от прохлады, но была ей рада. Жаркое пролетел мимо, чиркнув хвостом по голове, и устремился на простор, размять крылья. К сожалению, эта дерзкая птица всегда возвращалась.
Золотисто-розовые лучи подсветили самую высокую точку Драконвиля – золотой шпиль Академии волшебных искусств, – разогнали тени в порту для дирижаблей. По сути, порт – обычное поле на окраине города, где без проблем могли разместиться сразу десяток грузовых дирижаблей с их необъятными баллонами, и даже маневрировать. Трава здесь росла неровными лоскутами под индивидуальными швартовочными местами и между ними, а всё остальное было вытоптано грузчиками. Помимо «Северного ветра», погрузку ожидал ещё один дирижабль – более современной модели, роскошный, серебристый, с баллоном, похожим на толстую сигару, и закрытой от всех ветров гондолой с множеством иллюминаторов. Это же Драконвиль, сюда прилетали по делам богачи.
Команда уже вернулась, их весёлые смешки были музыкой для капитана: если люди довольны увольнением, то и рейс проходит легче. Совсем скоро они примут пассажиров и груз, она обнимет Прохвоста, а затем они снимутся с якоря, и вновь спокойствие неба спасёт её от тревоги и кошмара.
– Золотко, ты снова плохо спала? – раздался за спиной хрипловатый голос Молли. – Может тёплого молока на ночь?
Так с капитаном могла разговаривать лишь женщина, фактически заменившая ей родню – грузная повариха «Северного ветра». Рыжая ирландка с блёклыми зелёными глазами, редкими бровями и ресницами, смешливыми морщинками в уголках глаз. Она всегда добродушно улыбалась и напевала в камбузе задорные ирландские мотивы. При этом её считали грозой всего судна: с этой же улыбкой она могла стукнуть поварёшкой по хребтине. Уважали её как почтенную матрону, несмотря на то, что ей было всего-то сорок лет.
– Не стоит, Молли, – рассеянно ответила Амели.
– А что везём в этот раз? Далеко?
– Гробы и пассажиров. Через океан.
– Амели Розье! Неужто больше нет достойной работы для такого превосходного капитана?
Спрятанное за красивыми словами недоумение «а получше ничего не нашлось?» заставило Амели поморщиться.
– Наш верный «Северный ветер» нуждается в замене одного из баллонов, команде нужно платить. И хорошие продукты закупать, – добавила она беспроигрышный вариант. Повариха обречённо вдохнула и ушла.
Перевозку гробов не любил ни один из членов экипажа.
***
Порт наполнился гомоном, грохотом, криками – новый день не ждал.
Команда была занята делом, четверо из двенадцати членов экипажа поспешили на нижнюю закрытую палубу, а оттуда уже в трюм, открыть люк и принять груз. Для такого большого судна экипаж был крошечный, но почти каждый из команды имел смежные должности. Амели была капитаном и штурманом, её первый помощник также заведовал бухгалтерией и разбирался в моторах, да и матросы тоже не мальчики на побегушках. Экипаж был собран давно и работал слаженно. Два механика, неразлучная парочка Грубер и Симмонс, скрылись в недрах гондолы.
