Спазм пустого желудка заставил Розу поморщиться. И кашу не успела поесть, и тело оказалось голодным… А в замке две последних куры…
— Лисса Розалия!
Молодой женский голос с пронзительными взволнованными нотками заставил Розу обернуться к двери. Это служанка — она в тёмном, наглухо застёгнутом до горла платье и в белом переднике. Когда-то бывшим белым. На голове — покрывающий светлые, почти золотистые волосы чепчик с загнутыми уголками. В руках поднос.
— Подойди, Арика, — святой брат жестом пригласил девушку в комнату.
— Лисса Розалия, мы так рады, что вам уже лучше, — с неловким книксеном Арика поставила на столик поднос. Роза едва удержалась, чтобы не облизнуться — пышный чёрный хлеб и истекающий слезой желтоватый сыр! О, как же она голодна!
Наверное, надо что-то ответить служанке… Что бы сказала лисса Розита ?
— Благодарю, Арика.
— Покушайте, лисса Розалия, а вот и ваш любимый чай из мелиссы!
Роза присела на кресло напротив того, в котором расположилась Манни, и поискала нож. Его не было. Неужели в этом мире (или в этом времени?) едят руками? Да ладно! Это плохо. В сочетании со «срущим Лувром» это может означать лишь одно: глубокое Средневековье, чума, холера, войны и абсолютная бесценность человеческой жизни.
Роза содрогнулась. Нет, это просто кошмар какой-то! А она ещё боялась, что ей подсунут больное тело! Да тут это тело живёт в среднем тридцать лет! Женщина рожает детей одного за другим! И чаще всего умирает в родах или сразу после них! Ох ты… Нет бы отправить её в цивилизованную страну, в мир, где есть медицина, где нет конфликтов… Ну, серый человечек! Берегись!
Хотя чего ему беречься… Роза его больше никогда и не увидит. Разве что после смерти, но, если трезво смотреть на вещи, тогда ей будет уже всё равно.
Как говорил правнучок?
«Я культурно ошарашен».
— Розита, девочка моя, что с тобой?
Вопрос святого брата вывел Розу из накрывшего её ужаса. Тряхнув головой, она ответила хмуро:
— Ничего особенного. Я забыла, как это едят.
— Манни, — растерялся священник, — я никогда раньше не слышал о таком! Розита, а что ты помнишь?
— Ну… я даже не знаю…
Манни решительно встала, подошла к Розе и, отломив пальцами кусок сыра, положила его в горбушку хлеба. Подала:
— Ешьте, сестра.
— Спасибо, — тихо сказала Роза, а Манни дёрнула плечом:
— Вы меня кормили в детстве, теперь моя очередь.
— Лисса Магнолия провела у твоего изголовья несчётные часы, — наябедничал святой брат. Роза кивнула, с удивлением глянув на девушку. Та не казалась такой уж прилежной сиделкой. Однако не было повода не верить священнику. Хлеб с сыром оказались кисловатыми, но вполне съедобными. А голод не тётка. Впрочем, есть Роза быстро не стала, памятуя о детстве. Когда их вывезли из кольца блокады, кормили понемножечку, очень маленькими порциями. Позже, уже в медицинском техникуме, поняла — чтобы не умереть от переедания. Неизвестно сколько голодало тело Розиты.
Но Манни твёрдо решила не дать Розе насладиться едой. Она прошлась по комнате, шурша юбками, и заявила:
— Уж теперь-то, сестра, я смогу показать вам, на что я способна! Я хочу умереть на стенах замка с луком в руках, а не за вышивкой в своей комнате!
Роза аж поперхнулась куском хлеба. Поскольку никто не помог ей, она сама хлопнула себя пару раз по груди и спросила осторожно:
— А почему, собственно, ты собралась умирать?
— А какой у нас есть выбор? — девушка улыбнулась, прищурив глаза. — Вы что же, решили сдаться, пока лежали в горячечном бреду?
