Подчеркивая предательство Шахразады.
Она проглотила готовые сорваться с языка возражения и только сказала:
– Все не так просто, как ты думаешь.
– Любовь и в самом деле слепа. Но себя я ослепить не позволю, – процедил Тарик, хотя в его глазах плескался целый океан эмоций. – Для меня важно лишь одно – несет ли халиф Хорасана ответственность за смерть Шивы.
– Да, – с болью прошептала Шахразада, потому что каковы бы ни были обстоятельства, непреложного факта они не меняли.
– Значит, все просто.
– Пожалуйста, – она протянула руку к Тарику. – Ты сказал, что любишь меня. Умоляю, подумай еще раз…
– Я тебя люблю, это правда, – перебил он, отстраняясь и изо всех сил стараясь скрыть свою боль. – Ничто не изменит моих чувств. Как ничто не изменит и того, что халиф убил мою двоюродную сестру и украл девушку, которую я мечтал взять в жены.
Шахразада с ужасом наблюдала, как ладонь Тарика легла на рукоять оружия. Хотя он едва не споткнулся из-за поспешного отступления, голос его даже не дрогнул.
– Клянусь – в следующий раз, когда мы с Халидом ибн аль-Рашидом встретимся, один из нас умрет.
Он знал без всяких сомнений, что совершал ошибки.
Ошибки в суждениях. Ошибки в планировании. Ошибки в понимании.
Пожалуй, можно было сказать, что он виновен в глупой гордыне собственными достижениями. Даже в глупом тщеславии.
Но Джахандар никогда не стремился к подобному исходу событий, всего лишь наивно полагал, взывая к сокрытым в древнем фолианте силам, что сумеет их контролировать. Полагал, что управляет ситуацией.
Это заблуждение стало первой из многих ошибок.
Древние силы вовсе не намеревались подчиняться, а стремились подчинить себе. Увы, они пребудут скрытыми за завесой поэзии давно забытого языка, запечатаны под проржавевшим замком.
С одной стороны, Джахандар осознавал, что следовало уничтожить книгу. Силы, способные на разрушения такого масштаба, которому он стал свидетелем в судьбоносную грозовую ночь, не должны существовать в мире людей. С другой же…
Он никак не мог разжать пальцы на древнем фолианте, чье тепло просачивалось через кожу и пульсировало в волдырях на руках. Словно живой жар бьющегося сердца.
Вдруг в этот раз скрытые в книге силы подчинятся? Теперь, когда Джахандар лучше представлял, чего ждать?
Или было верхом глупости надеяться на это? Очередной ошибкой?
Вероятно.
Можно попытаться начать с чего-то небольшого, безобидного. Ничего подобного той ужасной грозе, которую он вызвал на окраинах Рея. Теперь все будет по-другому. Нужно учесть свои ошибки.
Зная, на что способны древние силы, Джахандар погрузился в глубины книги уже осторожнее. С куда большей осторожностью, чем на вершине холма рядом со столицей в ту ночь, когда мощь фолианта превратила целый город в руины.
Воспоминания о вспышках молний, прорезавших небеса и ударявших в самое сердце Хорасана, заставляли вздрагивать до сих пор.
Город, где Джахандар растил дочерей и опекал любимую библиотеку. Город, где он похоронил жену, когда та скончалась после изнурительной болезни. Город, где он потерпел столько сокрушительных поражений.
Джахандар вспомнил все те случаи, когда оказался бессилен: он не сумел противостоять недугу жены, не сумел сохранить пост визиря после ее смерти, не сумел помешать дочери отправиться во дворец навстречу роковой судьбе.
Не сумел повлиять ни на одно важное событие. Просто плыл по течению жизни.
