Патроны Юрика не одобрили его любви. Именно поэтому мой юный гангстер предложил бежать. В неполные два месяца наших странствий Юра говорил мне, что делать, и я беспрекословно слушалась…
Теперь его больше нет. Некому повиноваться. Некого любить. Не для кого жить и улыбаться.
Свистящая, чёрная пустота затопила всё моё существо. Я перестала думать. Видеть. Слышать. Существовать…
Не помню, что ответил Серёга на мой вопрос и ответил ли. Я даже не заметила, как и когда он исчез. Не знаю, сколько времени я провела в оцепенении за столиком грязноватого привокзального кафетерия. Никакого кафетерия, как и вокзала, и Привокзальной площади с памятником Железному Феликсу посередине, больше не существовало. Времени тоже.
– Девушка, вам нехорошо?
Из оцепенения меня вывел даже не вопрос сидящего напротив коротко стриженного блондина с карими глазами, а ощущение тепла на левой руке.
– Руки ледяные, – констатировал парень, которому на вид было никак не больше двадцати лет.
– Это неважно, – отозвалась я.
– А, что важно? – Спросил блондин, и в тёмных глазах его засветились весёлые искорки.
Я довольно долго молчала, а после выдала неожиданно даже для себя самой:
– Тебе приходилось сталкиваться со смертью? Ты знаешь, что это такое?
– Я сталкиваюсь со смертью каждый день, – буднично сообщил мне случайный собеседник. – В морге работаю, – пояснил он с усталым вздохом.
– В морге… – Эхом повторила я. – Как странно… Мой парень… Его убили… Убили!
Я повторила это слово раз десять, и до меня постепенно начал доходить его жуткий смысл. Убили. Не дали жизни прийти к её логическому завершению естественным образом. Пресекли путь. Оборвали полёт.
Сидящий напротив молодой человек говорил и говорил что-то успокоительное, поглаживая меня по руке. Хорошо умничать, когда тебя не касается. Сил злиться, однако, не было.
– Меня зовут Вадим, – представился собеседник, выжидательно глядя на меня.
– Илона, – откликнулась я, и мой новый знакомый саркастически усмехнулся.
– Не хочешь, значит, имя говорить… Что ж, не хочешь, не надо.
Похоже, парень всерьёз обиделся и собрался уходить. Мне вдруг стало стыдно. Хороший человек пытается помочь, а я… Что, собственно, я? Неужели я виновата в том, что в придачу к идиотской фамилии мне ещё и имечко досталось, словно в насмешку!
– Вадим! – Окликнула я парня, и он сразу вернулся на прежнее место. – Меня правда Илона зовут. Я в хореографическом училище учусь. В Москве.
– А, тогда понятно, – одобрил Вадим и приступил к подробнейшему допросу. Я ещё в первый день приезда заметила, что люди здесь крайне любопытны, и задавать друг другу вопросы – самое популярное их развлечение. Дело было в Саратове.
Я сама не поняла, как выложила парню всё. Он внимательно слушал. Мне как-то даже не пришло в голову, что он может сдать меня, куда следует. Впрочем, Вадим не собирался этого делать. Он собирался задавать вопросы. Бесчисленное множество вопросов.
– Что ты теперь собираешься делать? – Спросил Вадим, когда моё печальное повествование подошло к концу.
– Не знаю, – ответила я. – Честно, не знаю. Ты не обижайся только!
– Я не из обидчивых, – сообщил парень на полном серьёзе. – Думаю, завязывать тебе надо с криминалом и всем таким прочим.
«Всё такое прочее» – одно из любимых выражений Вадима. Я заметила, что он не ругается матом. Странно. Люди его возраста и социального положения редко обходятся без крепких словечек. К концу того невероятного дня я поняла, почему речь Вадима столь правильна и чиста, а пока оставалось лишь недоумевать.
