– Не-а! – Радостно откликнулась я.
– Почему?
– Потому что я их в гробу видала!
Мы оба залились дурацким смехом.
– Понятно, – сказал Молостовский, просмеявшись. Он явно чувствовал облегчение от нашей с ним договорённости. – Медицинские документы…
– …Лунин и Завадский подпишут, хоть завтра! – Заверила я его. – Они давно уже в шоке от моего поведения и постоянно зудят о смене деятельности.
– Хорошо иметь в друзьях таких докторов! – Похвалил Молостовский.
– Да, не то слово, как хорошо, – согласилась я.
Мне оставалось доработать до конца декабря, и можно не тащиться больше в постылый театр и не изображать из себя то, чем я никогда не была и не буду. Ни Гришке, ни его сестрице я решила ничего о своих делах не говорить.
Глава 13
Вернувшись домой, я застала Григория и Катюню в гостиной. Они пили кофе и о чём-то вполголоса переругивались.
– Слава Аллаху! – Промолвил Гришаня, едва я появилась в дверном проёме. – Я уж думал, ты на весь день смоталась и вернёшься только после вечернего спектакля.
– Сегодня нет спектакля, – ответила я. – Я заезжала в несколько мест по своим делам после репетиции.
На самом деле этих мест было всего два: Склиф и супермаркет. Я заручилась обещанием Вадима насчёт нужных мне выписок, справок и прочей медицинской беллетристики, и мы немного поговорили о его семейных делах и наших совместных планах на новогодние каникулы. В супермаркете я покупала тёмный шоколад. Много-много тёмного шоколада для моих замечательных кексов.
– Мы тут как раз пытаемся обсуждать нашествие гостей в наш тихий, скромный домик, и эта противная девчонка…
– Ты сам противный! – Выпалила Катька, краснея. – Я не пойду замуж за этого старого старика!
Интересно, за кого это наша «барышня» так активно не желает выходить замуж. Гришка залился смехом. Смех – единственное, что мне в нём всегда нравилось. Даже если мой любовник шутит на самые отвратительные темы, либо глумится над кем-то, смех его звучит переливчато, радостно, по-мальчишески дерзко.
– Во-первых, Станислав Петрович вполне себе молодой ещё старик. Ему всего сорок два. Во-вторых, он не делал тебе предложения, следовательно, замуж за него выйти ты пока не можешь, даже если очень сильно захочешь…
– Не захочу! – Отрезала Катька. – Моё сердце занято! – Выпалила она и густо покраснела.
– О, как! – Весомо произнёс Григорий, поднимая вверх указательный палец. – Занято, значит! Прямо, как туалет в плацкарте!
Катька не знала, куда себя деть от стыда и бессильной злости.
– Гриша, это не смешно, – мягко произнесла я. – Топтать чувства девушки гадко.
– Это не девушка, – возразил Гришка, резко посерьёзнев. Не иначе, как задумал очередную «искромётную» шутейку. Последняя не замедлила себя ждать. – Какая же Катерина у нас девушка? Она у нас бомбовоз.
И Гришаня снова покатился со смеху над уничтоженной Катькой, которая, плача, убежала в свою комнату.
– Зачем ты с ней так? – Спросила я, когда приступ безудержного веселья подошёл к концу. – Она, ведь, твоя сестра, и кроме неё…
– Я не просил этого старого дурака её рожать, – серьёзно возразил Гришка. – А, если уж родили, не спросясь, да ещё и накачали на мою шею, пусть она будет добра делать, что я говорю. Должна же от неё быть какая-то польза!
– Станислав Петрович – это случайно не Кулинич? – Перевела я разговор на другую тему, ибо застарелые дрязги Гладышевых меня интересовали мало.
– Да, он самый, – согласился Григорий. – Тебе тоже не мешало бы блеснуть перед ним талантами. Если у тебя получится очаровать его, возможно, он даст тебе роль в одном из своих спектаклей… Или даже не в одном!
