В помещение снова вошел генерал со свитой.
– Ну вот, генетический материал полетел во все концы света. Скоро начнется Новая эра! Вы теперь элита нашего общества. Первые люди обновленной Земли.
Если согласны, можете жить в доме наверху. Мы готовы даже предложить вам содержание. Будьте как дома! Что-то изменить уже не в ваших силах. Но вы можете посодействовать развитию нового общества. Мир накануне перемен! И вы, отцы-основатели этого мира. Как Авраам Линкольн, как Ленин, как …
– Понятно теперь, откуда в Европе более 50-ти гендеров. Кто-то проводил эксперименты. А я то думал… – с каменным лицом заговорил Юрий.
– К этому мы не причастны. С половой принадлежностью мы не экспериментировали. Мы консерваторы – это единственный способ выживания. Просто на Земле станет, как и прежде, пять рас. Вы же метались между четырьмя и пятью? Вот теперь всё устаканится и будет пять. Красивое число. Круглое. Вы можете быть толерантными. У землян огромный потенциал!
Один из медбратьев открыл дверь женской палаты, и Юлька бросилась к отцу и брату. Леся торопилась следом.
– С вами всё в порядке? – спросил их освобожденный от пут Юрий.
– Да, да, – трещала Юля.
– Да, нормально, – сказала Леся, прижимаясь к мужу.
– Ну что вы решили? У вас очень неплохие перспективы, – подошел к Юрьевым генерал. – Вам больше ничего не грозит. А вот мы, пожалуй, переедем, – он указал на палаты. Несколько чешуйчатых выводили женщин и собирали оборудование и вещи, складывая в ящики.
– Механизм мы заблокируем, и дом больше не будет перестраиваться. Что думаете?
Юрьевы молчали.
– Ну что ж. Добро пожаловать в гости! Не забывайте – ваше место среди нас! Мы всегда примем вас с распростёртыми объятиями.
Юрьевых проводили до пещеры с клетками, и они, торопясь, вошли в дом. Механизмы включились, и спустя пять минут семейство покинуло особняк на своём видавшем виды микроавтобусе. Подпрыгивая на кочках, он набрал скорость и на полном ходу влетел в поток машин.
Отпуск подходил к концу.
Дверь за Аликом захлопнулась с такой силой, что стены содрогнулись. Внезапно низ живота пронзила резкая боль, и Геля скрючилась, сложившись пополам и упав на колени. Сжавшись в комок на старом бабушкином ковре, она перекатывалась с боку на бок и выла: студентка пединститута, без денег, без семьи, без мужа на шее у старенькой бабушки с двойней?
Ангелина никогда не слыла худышкой. У неё были жирные, как настоящее деревенское молоко, гены. Наверное, поэтому беременность она заметила не сразу. Задержки и сбои в циклах случались постоянно и эти четыре с половиной месяца – стали для неё просто шоком. Алик сказал своё категорическое нет, и хлопнул дверью.
– Ааааа. Аааааа, – кричала она как раненная олениха, когда в дом вбежала баба Ева.
– Что с тобой, лапушка моя? Господи боже, спаси и сохрани дитя неразумное.
– Аааа. Больно, – кричала Геля, нисколько не пытаясь сдерживать эмоции. Боль не столько физическая, сколько душевная, рвала её существо на части. «Как же я теперь, как!?» – кричала она в душе, ещё громче, чем это слышалось снаружи.
Баба Ева незамедлительно вызвала скорую помощь.
– Не плачь внученька. Чего только в жизни не бывает. Всё вытерпим, всё вынесем. И не с таким справлялись…
Геля надеялась на то, что случится выкидыш, но врачи со своим делом справились, благодаря, бабуле. Но последующие за тем, четыре месяца Ангелина ходила, как обухом по голове пришибленная – не в силах предугадать свою дальнейшую судьбу. В универе пришлось взять академ и с головой уйти в работу. Она скрепя сердце делала для нерадивых студентов курсовые и дипломные работы – на заказ. Мозги, слава богу, позволяли.
