Ирина Степановна вышла из кухни, Алла с Юрием, до сих пор не переварившие всю обрушившуюся на них информацию, еще несколько минут молча сидели и допивали свой чай. Несколько минут спустя Юра, все-таки, решился спросить:
– Ну что же там дальше-то было?
– Я не знаю, я сама в первый раз об этом слышу. Мама никогда не рассказывала мне ни о проекте, ни об этом кошмаре.
– И ты что, никогда не замечала ничего подозрительного?
– Да нет же, говорю тебе. Наверное, она все-таки справилась со своей фобией, ведь именно поэтому мама не смогла продолжить учебу в институте.
– Что это такое, как ты думаешь? На обычную гемофобию[1] не похоже. У нас же куча народу была, кто не мог на кровь спокойно смотреть, и ничего, теперь все в порядке. Меня и самого-то поташнивало от вида ран.
– Я тоже думаю, это что-то не то. Тем более что проучилась мама целый год, следовательно, она принимала участие в некоторых практических занятиях.
– Подожди, у меня же приложение в телефоне есть, справочник психологических отклонений. Давай посмотрим, может, найдем что-то подходящее.
– Хорошо, любитель покопаться в человеческой голове. Открывай свой справочник.
Перед медиками открылся длинный список, одолевающих человека страхов. Вчитываясь в каждое определение, Алла и Юра пытались найти именно то, что максимально точно описывает состояние Ирины Степановны. В итоге, они остановились на двух определениях. По мнению обоих это, скорее всего, была «Алгофобия – боязнь боли», хотя, возможной все еще была и гемофобия. Они решили, что нужно дослушать рассказ до конца для того чтобы определиться точнее.
Тем временем Ирина Степановна была в своей комнате. Приняв душ, она немного успокоилась и, приводя себя в порядок, включила музыку. Нежная, спокойная мелодия заполнила всю комнату и понемногу уносила с собой все отрицательные эмоции и переживания. Именно эту мелодию когда-то, будучи еще студенткой, выбрала Ирина для фонового сопровождения занятий с психологом. Ни одна другая музыка не отвлекала ее от проблем и повседневной жизни так, как это мягкое сочетание звуков, издаваемых каким-то духовым инструментом. Возможно, это был Най[2] или флейта Пана[3], неважно. Главное, что эффект от этого музыкального перелива был необыкновенным. Музыка словно уносила Ирину далеко от городской суеты, возможно, даже туда, где она ни разу не была. Ей представлялись морские просторы, где ничто не нарушало спокойствия кроме редкого шума волн, ударявшихся друг о друга и о берег. Иногда в своих мечтах Ирина отправлялась на цветущие просторные луга, где между стогами паслись небольшие стада овец, а пастух умело извлекал из простых, на первый взгляд, трубочек необычайно красивые звуки. Однако сейчас даже этот проверенный способ не производил необходимого эффекта, перед Ириной Степановной отрывками проносились сцены из прошлого, которое так резко изменилось в один момент. Конечно, она их не забыла. Особенно четко в памяти была запечатлена последняя встреча с известным ныне генетиком, а тогда простым сокурсником Костей Бушуевым.
