Рожденная землей - страница 18

– Шансы невелики, – буркнула я, когда Фейт с лязгом закрывала дверцу духовки.

Она повернулась ко мне, снимая рукавицы:

– Что такое, дорогая?

– Ничего, – промямлила я, усевшись на стул возле стойки. От запаха свежей выпечки текли слюнки. – Во вчерашней битве человека и шершня человек победил со значительным перевесом.

– Да, против него у шершней никаких шансов.

Фейт достала из раковины дуршлаг, полный помидоров, и поставила его на полотенце, лежавшее на стойке.

– Хочешь немного помочь мне? Джашер придет к завтраку в половине восьмого.

– Ты имеешь в виду, ко второму завтраку?

Она рассмеялась. Джашер вставал и начинал работу утром в половине шестого каждый день, за исключением воскресенья. От такого расписания мне хотелось плакать.

– Разрежешь их пополам? – спросила Фейт, подвигая ко мне помидоры.

Она наклонилась и достала из ящика зазубренный нож.

– Он любит запеченные.

– Конечно.

Я сняла с крючка разделочную доску и принялась за работу.

– Где Джашер научился этому трюку?

– Как заарканить шершня? Можешь верить или нет, но он умел это до того, как пришел ко мне.

– Правда? – удивилась я. – Но он же был тогда слишком юн. Джашер рассказывал, где научился?

– Не сразу. Когда я впервые увидела, как он это делает, ему было всего девять. Я бы никогда не поверила, если бы не увидела это собственными глазами. Джашер сказал мне, что просто знает, как это делается. Но он должен был где-то этому научиться. Дети не рождаются со знанием таких вещей. Он просто боялся мне сказать.

Фейт поставила противень рядом со мной.

– Но в итоге все-таки рассказал? – допытывалась я, раскладывая на противне помидоры разрезом вверх.

– Не совсем. Мне пришлось выяснить это самой.

– И каким образом тебе это удалось?

– Чтобы объяснить, как я это поняла, придется вернуться к началу всей истории.

Тетя достала из ящика ножницы и подошла к окну. Она отрезала несколько стеблей от одного из растений и поднесла их к моему носу:

– Понюхай.

Резкий запах ударил мне в нос, глаза заслезились.

– Уф, – скривилась я.

– Нет ничего лучше свежего орегано с помидорами, – промурчала Фейт с улыбкой.

– Поверю тебе на слово, – ответила я, на самом деле желая вернуться к разговору о Джашере. – Не знаю, как у тебя, а у меня целый день свободен. Вряд ли он будет против того, чтобы ты рассказала мне эту историю. Я же член семьи, – добавила я, думая о том, что, напротив, чувствую себя здесь чужой. По крайней мере, рядом с Джашером я точно была посторонней.

– Да, дорогая, я знаю, это так, – прореагировала Фейт, – просто это довольно личная и мрачная история, если ты понимаешь, о чем я.

Я не поняла, но кивнула.

Она глубоко вздохнула:

– С чего бы начать… Мать Джашера, Мод, бедная женщина, умерла при родах.

Фейт полила помидоры оливковым маслом и посыпала орегано – аромат разлился по всей кухне.

– Да, я читала о ней в твоих письмах. Что с ней случилось?

– У нее было кровотечение, и она умерла от потери крови, что само по себе трагично. Но самое странное, что она умерла до того, как успела родить Джашера. Мы должны были потерять и малыша, но… – тут она сделала паузу, – я никогда не видела ничего подобного.

– Что ты имеешь в виду?

От выражения отстраненности на ее лице у меня побежали мурашки.

Фейт поставила противень с помидорами на гриль и закрыла духовку. Она повернулась ко мне:

– Если беременная женщина умирает, младенец умирает тоже. Иногда ребенка удается спасти с помощью кесарева сечения, но всё произошло так быстро, и мы были так сосредоточены на том, чтобы остановить кровотечение, что это застало нас врасплох. С момента начала кровотечения до клинической смерти прошли считаные мгновения – ни дыхания, ни сердцебиения. И самое невероятное в том, что, пока мы пытались что-то придумать, чтобы спасти ребенка, тело Мод продолжало рожать.