Рожденный Богом - страница 41

– Да, вроде ничего, – уклончиво ответил Илья. – Хотя…

Власий посмотрел на юношу из-под бровей, рассматривая в это время очередную анатомию.

– Какой-то бомж пытался напасть на Марусю, но, спасибо, Щур помог.

– Это он тебя так?

– Да, – притронулся Илья к порезам.

– Ничего, до свадьбы заживет. Твои девушки как?

– Леля – хорошо, да и Маруся особо не испугалась… Слушай, бабушка у нее сегодня какая-то странная.

– Почему?

– Да выглянула в коридор так, словно я с бомбой пришел, а не с ее внучкой. Потом вырвала из рук Марусю и тут же дверью хлопнула, даже не обругала и не накричала, представляешь?

– Бывают дни, когда даже самый плохой человек становится хорошим.

– Да, конечно, – несколько обескуражено произнес юноша. – Все равно странно. Ладно, дед, я к себе.

– Хорошо. Если захочешь, есть, – Власий многозначительно посмотрел на внука, – то ужин на плите.

– Власий Петрович, – укоризненный взгляд.

– Понял, – улыбнулся старик. – Беги, Илейка… О, а вот и герой дня пришел.

В кабинет вошел пес, осмотрелся и улегся рядом с креслом, положив голову на лапы.

– Спасибо, Щур, – выходя, потрепал по мохнатой голове Кавказа Илья. – Спокойно ночи, дед.

– Покойной, покойной… Ну, Щур… рассказывай, – обратился Власий к собаке, когда за внуком закрылась дверь.

Машина проехала по грунтовой дороге еще с километр, когда фары выхватили впереди металлический забор. Брелок мигнул красным и, с легким скрежетом, преграда ушла в сторону. Подъездная дорожка привела машину к двухэтажному особняку. Сейчас он был темен и глух, зазывая только впалыми окнами, провалившимся крыльцом, покосившейся дверь, что висела на одной петле. Внутри он бы вас позвал частично снятым полом, наполовину рухнувшей лестнице – на второй этаж уже не подняться, – разобранным камином, двумя стульями, мотком веревки, тремя толстыми свечами в небольших подсвечниках и магнитофоном.

Он вытащил ее с переднего сиденья: неудобно, конечно, но другого способа доставить ее в дом не было.

– Фирменная, рыбонька, – даже облизнулся он, разглядывая безвольно повисшее тело на руках. В раскрытом полушубке тело казалось белоснежным и столь привлекательным, что он не удержался и поцеловал полушария груди. – Фирменная, – улыбнулся, внося Радану в дом.

Злыдни сидели подле костра. Обложенный камнем огонь трещал, выпуская в морозный воздух снопы искр. Тут главное следить, чтобы лес не пострадал, иначе пострадают злыдни – лесной царь суров на расправу. Сидение перед костром не была необходимостью, скорее дань прошлому, когда вот также они садились в круг и делили добычу. Греться было не обязательно тому, кто даже в лютый мороз чувствует себя превосходно.

– Брыс, твоя очередь, – Вол указал пальцем на отморозка, что сидел напротив него.

– Пустовато сегодня, шеф, – на поднос легла пара тощих кошельков.

Да, действительно, на поднос – тоже традиция. Когда-то Вол его украл у местного помещика, за что чуть был не пойман. Поднос был серебряным, с окантовкой из мелких драгоценных камней… Которых в нем уже не было – продали или обменяли, – а вот сам поднос остался, как некий символ власти.

– Негру, а у тебя?

– Тоже пустовато, – ответил злыдень. Он получил свое прозвище за то, что был темнее своих собратьев – отец был арапом.

Кошелек и пара колец – мелко. Пес, Коготь, Вод и Мрак тоже ничем особым не порадовали. Все же дело у отморозков носит сезонный характер. Самое лакомое время – с весны и до начала осени. Вот зимой и глубокой осенью – как сейчас – дела идут хуже. Народ уже не так рьяно рвется погулять по лесу, подышать свежим воздухом. Клиентура мельчает прямо пропорционально световому дню. Жесть, Ирод и Толстяк все еще на деле и хотя на улице уже ночь, но вдруг попадется зазевавшийся клиент.