Мухтасиб не сомневался, что давно из ночной мглы, за ним следят десятки острых глаз. Дахир стукнул висевшим молоком в ворота и через мгновение, чей-то грубый голос, поинтересовался – Что ищешь, ты, почтенный, здесь , в час , столь поздний? Дахир ответил сухо – Я к Абу-Муслиму! Он знает обо мне. Хорошо смазанная дверь распахнулась бесшумно. Абу-Муслим, смахивавший видом, на доброго сказочного персонажа дедушку Турахона, широко улыбнулся – Нам оказан почет, великий почет! Сам мухтасиб, Дахир, осчастливил нас. Однако , эта улыбка и безобидный вид, могли обмануть кого угодно, только не Дахира. Абу-Муслим держал в стальной рукавице всех обитателей Кара-Су и самые отъявленные негодяи, не рискнули бы перейти ему дорогу, зная, что удавкой, ножом и саблей, старик, владеет как умелый гончар глиной и кругом.
Дахир кивнул
–Я к тебе , почтенный Абу-Муслим. Есть разговор. Они присели за низенький столик и Дахир, зная, что здесь ценят краткость, извлек из – за пазухи, мешочек с деньгами. Хозяин дома, на глаз, оценил его толщину и кивнул головой, давая понять, что продолжение беседы ему интересно… Еще через три стражи, Дахир уже подъезжал к воротам города. Охрана, увидав его, открыла боковую дверцу, предназначенную для припозднившихся спутников.
Прошло , пролетело два дня. И рынок Аталыка и дворец хана, гудели новостью, «братья мухтасиба, почтенного Дахира, один за другим , были призваны к себе Аллахом» Керима нашли с разбитой головой на улице, где обитали шармуты. Судя по запаху, он был сильно пьян , и упал неудачно, ударившись о каменный выступ. Абдул – Азиза обнаружили пастухи – он на охоте сорвался в пропасть вместе с конем. Узнав о смерти братьев, Дахир молча повернулся и с каменным выражением лица, проследовал в свой покой. Утром, Тобчи – хан поинтересовался
–А почему я не вижу Дахира? Один из стражников, ответил равнодушно – Великий хан, он заболел. Он не выходит из своего покоя, из – за двери слышны стоны и бормотание. Срочно пришедший по вызову дворцовый лекарь – табиб, осмотрев мечущегося на постели мухтасиба, пожал плечами – Все мы в руках Аллаха. Нервная горячка, если верить канонам великого Ибн-Сины. Видимо, смерть братьев расстроила, мозг и душу мухтасиба. Дахир метался на ложе, бормоча – Аллах, ты караешь меня! Крысы, снова бегают и кусают меня! Крысы! Стражи с палками, они будут тыкать меня снова !! Братья.. придут за мной! Обязательно.. придут!! Тобчи-Хан, коротко приказал табибу – Вылечить, моего мухтасиба ! – и повернувшись, ушел по своим делам . В трапезной тихо вытирала слезы Гульнара. Она, наверное, единственная во дворце, искренне жалела Дахира. Дахир пришел в себя через 12 лун. Хан, узнав об этом, пришел проведать верного слугу. Дахир страшно исхудал за эти дни, а в его коротко стриженных , темно – русых волосах, подобно вечному снегу, лежащему на шапках гор, поселилась седина. Увидав хана, мухтасиб, качаясь от слабости, согнулся в поклоне, и еле слышно произнес – Повелитель, я.. хочу выйти из дворца . Мне нужно накормить девять нищих и просьба.. пусть выпустят из темницы, девять узников.. Тобчи- хан чуть прищурился и мягко произнес, все поняв -Ты хочешь очистить душу и возблагодарить Аллаха за милосердие?! Я правильно понял, Дахир? Хорошо, твоя просьба будет выполнена. Тебе не стоит утруждать себя! Слабый кивок головы в знак благодарности. Смерть братьев, виновником которой он был, нервное потрясение, как считал Дахир, посланное Аллахом в наказание, сделали свое дело – выжгли из разума и сердца мухтасиба, те, еще дававшие ростки, побеги доброты и жалости к людям. Отныне, сколько бы ни было , отведено Дахиру , ходить на этой грешной земле, его будут вести по жизни , холодный расчет, непрерывное лицедейство и жесткая практичность, которым мало доступны житейские эмоции.
