Еще, род Кунгчу, кровники казненного тобой Абдул -Тарика, просили передать, что в шкуру быка, будешь зашит не только ты, но и беглый раб, убийца Дахир, имеющий при дворе твоем, должность мухтасиба.
Лицо Тобчи- хана осталось спокойным и он произнес ленивым тоном
–У войны много ликов.
Не спешите почтенные.
Абдул-Мелик с видом раскаяния развел руками
–Это верно. Может быть, мы и спешим. По этому, нас прислали к тебе с еще одним предложением. Ты – чужак на землях этих. Твои предки , пришли сюда 200 лет назад, готовясь к походу на Бухару и Самарканд. И поэтому, сейчас, тебе предлагают -Уходи! Собирай свой род, и уходи туда, где жили твои пра -пра-пра-деды, то есть к верховьям реки Сары-Джус. Или еще куда -то, куда будет тебе угодно. Есть еще возможность. Весной, ты открываешь ворота города и с саблей , повешенной на шее, в знак покорности, выходишь встречать войско победителей, которые будут стоять у ворот города. Времени на размышление , тебе дается пять дней. Через пять дней, мы покинем Аталык.
Молчавший до этого, Абдул-Керим, веско бросил, словно вбил гвоздь
–Или жди весной нас у своих стен.
Тобчи- хан, сложил ладони на груди
–Благодарю за беседу, почтенные.
Через пять дней я дам ответ.
Вам же отведут место для отдыха в моем дворце.
Фаик-Рахим хмыкнул
–Нам горек будет хлеб твой, Тобчи – хан и тесен твой кров. Мы остановимся в караван-сарае Махмуда Хорезми..
Хан развел руками
–Иншалла! Как будет угодно , вам, почтенные. Вы гости Аталыка. Сейчас вы – гости.
Когда за братьями захлопнулись ворота арка, Тобчи – хан сбросил маску флегматичности и равнодушия. Движения его приобрели стремительность каракала.
Он хлопнул в ладони и приказал появившемуся на пороге стражу
–Немедленно собрать всех приближенных в мои покои. Будет большой диван(совет).
.. Хаджиб, начальник гвардии, амир – начальник конницы, казначей и Дахир, были в зале уже через пол – стражи.
Хан говорил негромко и веско
–Драться мы не можем. Мы по весне не успеем собрать армию. Если и соберем, против одного клинка нашего выставят пять. Эти роды не терпят друг друга, но их объединила ненависть к нам. Слухи о том, что мы обложены, побегут по городу. Найдутся мало -душные. Уйти сейчас, бросив все, по снегам и льдам, значит погибнуть, не дойдя до Иссык-Куля. Мои предки пришли сюда, здесь кости их, их кровью полита земля Аталыка. И я не уйду. Тем более, не сдамся. Что скажете? Совет , ваш, почтенные? Амир, поседевший в рубках степняк , пожал плечами
–Великий хан, мое дело – война! Смерти я не боюсь.
Тобчи-хан сокрушенно кивнул – Я понял тебя, Юсуф-Малик.
Казначей Абдул – Данияр?
Ты что скажешь?
Казначей развел руками
–Мудрость твоя велика, великий хан, но к весне у нас не станет припасов.
Да и зиму надо пережить.
Хаджиб и начальник гвардии , только развели руками.
Молчавший до этого, Дахир, произнес
– Они уйдут через пять дней. Сейчас они в караван – сарае. Да пошлет нам ,всевышний, мудрость через эти пять дней.
Прошло два томительных дня. Небо над городом стало темнеть, с отрогов , завывая, срывался колючий ветер, неся по городу снеговую замять.
Слухи, один страшней другого ползли по городу.
Многие уже видили воочию, пылающий Аталык, горы трупов, вереницы пленных.
И некому будет, по обычаю лететь на коне в родное кочевье с печальным кличем
–Ой, родной мой!– извещая о гибели родича.
Всем будет суждена одна могила.
Дахир, дворцовый мухтасиб, в эти дни, казался, м совершенно без мятежным.
