Розовый дом на холме - страница 18

– Пришли все-таки! – радостно осматривалась она.

Поверить, что это сделала моя мама, она просто отказывалась. Для мамы же доставляло удовольствие что-то сделать своими руками, показать, как это просто – побелить, например, стены, и порадовать родственницу. Конечно же, сказывалось воспитание бабушки. С самого детства все деревенские дети трудились, помогали родителям, пасли скот, носили воду из колодца, готовили корм для скота, нянчили младших детей. По такой же «системе» воспитывалась мамой и я.

Много лет спустя моя мама закажет несколько машин шлака с нашего чугунолитейного завода, чтобы засыпать дорогу от дома, где мы получили новую квартиру, к гаражам. Дорога туда была вся в ухабах и рытвинах, к тому же непролазной после дождей. Первая машина приехала, выгрузила шлак. Мама взяла совковую лопату и вышла на дорогу. Наверное, она ожидала, что все мужчины-владельцы гаражей встанут в ряд с такими же совковыми лопатами, но не пришел никто. Она начала раскидывать шлак одна. Работала каждый день, раскидала – заказала вторую, но оказалось, что этого шлака тоже недостаточно, нужно еще. Она заказала еще. Каждый день выходила «на шлак», будучи в пенсионном возрасте. Двое решились помочь, но быстро «сломались». Папа был страшно зол, но его не слушали. Между тем жители обсуждали этот «трудовой героизм», совсем им не восхищаясь. К нам стали приходить «представители от народа»: шлак радиоактивный, он порежет все покрышки, весной вода пойдет в подвалы вместо того, чтобы оставаться на дороге. Доводов «против» было много, и они были весомыми. Мама принесла справку с завода, что шлак не радиоактивен. Покрышки пока оставались целыми. А машины все привозили шлак, и платила за него сама активистка. Уже женщины стали гнать и стыдить своих мужей: иди, помоги же, невозможно на это смотреть! Некоторые помогали. Наконец дорога была засыпана. Для этого потребовалось четырнадцать грузовиков шлака.

В театры, на концерты или в музеи мы не ходили, зато однажды мы пошли в Мавзолей Ленина и Сталина. «Увидеть Ленина и Сталина!» – все трепетало во мне. Очередь протянулась на многие сотни метров, проходя вдоль Кремлевской Стены, огибая ее куда-то за угол. Была зима, небольшой мороз, но мы стояли, а с нами и остальные «счастливчики» – увидеть Ленина и Сталина! Событие запечатлено на профессиональной фотографии: молодой лейтенант в парадной шинели серо-голубого цвета, в белом шарфе, черных кожаных перчатках и парадной же, с золотой веточкой, летной фуражке, счастливо улыбаясь, обнимает красавицу-жену в фиолетовом импортном пальто. Ее черные густые кудри выбиваются из-под ангорового китайского платка, черные же цыганские глаза радостно горят, между ними я, платочек съехал на бок, на фоне одной из башен Кремля. Мама, наверное, присела – она была выше папы ростом.

Вошли в здание Мавзолея.

– Руки из карманов! Проходите, проходите, не задерживайтесь!

Торжественная минута. Людской поток медленно движется по проходу, головы посетителей повернуты в сторону двух открытых гробов, стоящих за стеклом… в мягком свете выделяются лица вождей.

Мне страшно.

А через десять лет на выпускном экзамене по русскому и литературе я буду писать сочинение на тему «Ленин и теперь живее всех живых» и получу золотую медаль.

На Первой Коммунальной нам, детям, было раздолье, особенно летом. Сады выросли, огороды у всех были полны овощей. Малина, смородина, крыжовник росли прямо на улице. Родители на работе, а мы, без всякого надзора, занимаемся всем, чем хотим. Речка была, правда, далеко, и автобус ходил редко и без расписания, так что топали мы километров восемь в один конец, постоянно оглядываясь, вдруг увидим автобус, тогда, может быть, добежим до остановки. Собиралась команда, с собой брали что-нибудь поесть и проводили там целый день, чтобы к возвращению родителей с работы быть дома. Учились плавать, загорали, играли.