Розы на снегу - страница 10

– Дина Петровна, спасибо. Я хочу купить свою.

Иван встал, подошёл к Вовчику и положил перед ним купюру, тот, не поднимая головы и молча, передал ему ручку.

Наутро Надежда в коридоре спросила Ивана:

– Как твоя бесценная покупка? Бережёшь?

– Выбросил… Но ты ведь не это хочешь сказать… Это была лишь прелюдия к главному твоему вопросу – ну, спрашивай.

Надежда долго внимательно смотрела на Ивана: не поторопилась ли она с выводами относительно него, потом с улыбкой спросила:

– Зачем ты Вовчика унизил при всех?

– Я думаю, что он этого даже не понял: для него это выгодная сделка. А потом, зачем он хотел унизить меня?

Надя приподняла брови, еле заметно улыбнулась и, хотя сама всё понимала, всё-таки желала услышать, что скажет Иван, а потому как бы удивилась:

– Каким же образом?

– Согласись, что он не собирался мне продавать ручку. Он не мог предположить, что найдётся идиот, готовый в десятки раз переплатить. Он полагал, что деньги для всех важнее чести, и здесь он уподобил меня своей персоне, чем и унизил меня.

Надежда внутренне аплодировала, потом с загадочной улыбкой сказала:

– Думаю, что из тебя может выйти толк… со временем.

В отделе отношение к Ивану оставалось прежним – добродушным, но многие его считали ещё не повзрослевшим. И потому к нему могли запросто обратиться с вопросом, который малознакомым людям не задают.

– Ваня, а тебе какие девушки больше нравятся: тёмные или светлые? – спросила Дина Петровна, уже пожившая на этом свете и считавшая, что имеет право спрашивать молодых обо всём.

– Ни чёрные, ни белые, и даже к крутому изгибу бедра я равнодушен. Мне нравятся умные.

– Ваня, с такими мыслями ты себе жену не найдёшь.

В этом месте Виктор Андреевич, доселе молчавший, не мог удержаться:

– Ваня, женщин не слушай – они тебе сейчас наговорят. Мужику делать вообще ничего не надо. На холостого мужика к тридцати годам бабы сами налипнут, всех сортов – выбирай не хочу.

Услышанное одной непременно становилось достоянием всех остальных, и постепенно, шаг за шагом, отношение к Ивану менялось.

Иван тоже привык к новому коллективу, преимущественно женскому, но случалось, что женщины его удивляли. Однажды на работу Надежда Исааковна пришла в новом платье, по случаю своего дня рождения. В тот момент ей исполнилось 45. Альбина, вечно улыбающаяся женщина и щедрая на добрые слова окружающим, была существенно её моложе и симпатичнее. И вот, пристально оглядев её, Альбина говорит: «Надежда Исааковна, всё хорошо, – потом, обращаясь как бы ко всем, восхищённо завершила: – Сорок пять, а всё при ней». Иван не запомнил бы этот эпизод, если бы не реакция Надежды Исааковны. Она зарделась от счастья и стала поворачиваться то одним боком, то другим, показывая со всех сторон и платье, и фигуру.

Бывало, от скуки у Лены и Нади иногда возникало желание подшутить над Ванечкой – доброжелательно, без злобы, и желательно так, чтобы он сам об этом не догадался.

В ходе какого-то пустого разговора, в котором участвовал и Иван, Лена переглянулась с Надеждой, лукаво улыбаясь и обозначая на щеках замечательные ямочки, потом приняла серьёзный вид и, обращаясь к Ивану, спросила его:

– Ваня, а у вас в МГУ факультет ботаники есть?

Смеющиеся глаза выдавали её, Надежда отвернулась в сторону, беззвучно хихикая, а Иван, святая простота, ничего не понимал.

– Да, конечно, но он в составе факультета биологии, которому скоро будет уже 50 лет. У меня там хороший знакомый, Паша, учился.