Я кивнула. Историю спасения банкира Старыгина я помнила отлично. Именно тогда я познакомилась с Золотухиным, и журналист произвел на меня неизгладимое впечатление, не вполне позабытое до сих пор.
– Так вот, оказалось, что он совсем недавно, и месяца не прошло, выдал Немировичу огромные деньжищи на съемки нового фильма!
– Да ты что!
– Ну да! Я давно слышал, что Немирович ищет спонсоров для своей новой работы, но не знал, что одного он уже нашел!
– Зачем же он пошел за деньгами к Конкину?
– Ну как же, много денег никогда не бывает! Старыгин по секрету сказал, что дал на съемки полмиллиона евро. На самом деле, на эти бабки приличный блокбастер не снимешь, так, малобюджетный боевичок получится. А если бы еще пару бизнесменов по пол-лимона выдали, так можно было бы такой фильм отгрохать – хоть на «Оскара» заявки подавай!
– Тем не менее, хоть небольше деньги на фильм у него были. Вот почему он так решительно отказался от предложения Конкина. – вслух подумала я.
– Неважно. – Митяй махнул на меня рукой. – Главное другое. Деньги Старыгин перечислил на специально открытый счет в собственном банке. У них с режиссером был составлен договор с пометкой, что в случае форс-мажорных обстоятельств оставшиеся от съемок средства возвращаются на счет Старыгина. Убийство режиссера банкир справедливо посчитал именно форс-мажорным обстоятельством, и решил вернуть свои средства. И что бы ты думала, ему ответили операторы его банка? Что Немирович за неделю до смерти получил кредитную карту с пин-кодом и доступом в Интернет-банк, а наутро после его убийства деньги со счета через Интернет-банк были переведены в другой банк, находящийся за рубежом, на каких-то островах в оффшорной зоне. Старыгин-то узнал об убийстве режиссера не сразу, только через пару дней, а денежки тем временем тю-тю, помахали ему ручкой. Как тебе расклад?
– Кто деньги перевел, тот и режиссера убил. – ответила я.
– Умница! – с чувством сказал Митяй. – Короче, поехал я к Валерке Толокно, это дело, как ты понимаешь, поручили ему. Так вот, по словам жены Немировича, карточку с пин-кодом и со всеми паролями он всю неделю носил с собой, во внутреннем кармане рубашки. Даже дома ее боялся оставить. Вот для чего преступникам понадобилось его тело – видимо, сразу же, в темноте, конверт с карточкой не обнаружили, решили труп с собой взять, чтобы поискать на воле.
– Кстати, его тело нашли? – поинтересовалась я.
– На следующий день после «Прикола». – ответил Митяй. – В нескольких километрах от офиса, там, где шоссе выходит за черту города, в овраге нашли сгоревшую машину режиссера с обугленным трупом с ножом в груди. Жена опознала Немировича по золотому кольцу с черным аметистом на безымянном пальце. Этот камень режиссер считал своим талисманом, и носил не снимая.
– Но, раз в деле были замешаны такие деньги, круг подозреваемых резко сужается! – забыв даже о курице, воскликнула я. – Убить режиссера мог только тот, кто знал о деньгах!
– Естественно, теперь не надо подозревать всю съемочную группу, руководство телестудии, охранников офиса – короче, добрую половину города, знавшую о сюжете розыгрыша и месте съемок. Осталось лишь узнать, кому режиссер или банкир поведали о полмиллиона евро, и преступник, считай, у нас в кармане.
– Постой, чего-то я не врубилась. – запротестовала я. – Почему это он в кармане у нас, а не у милиции? По-моему, мы договорились, что в это дело не влезаем.
