– Она президент и подписывает все указы.
Внезапно Али привстала и уточнила:
– А-а-а Ворнер?
Я развел руками. Пусть сама думает. Это лучше, чем мои слова в адрес бывшего абестанки, моего возможного соперника. Я ведь и без добычи эрития готов был разорвать его на части лишь за то, что владел моей женщиной. Поэтому уж лучше промолчу. Меньше словесной ярости.
Али вздохнула и упала обратно в кресло. Я наблюдал за тем, как меняется лицо абестанки, и думал, какая же она невероятная, замечательная и правильная. Я представлял дочь Мирайны Дэйл избалованной девушкой из высшего общества, которой наши проблемы глубоко безразличны. Но Али переживала за Рретан, сочувствовала природе моей планеты. Она была настоящей находкой.
Хорошо, что я похитил абестанку, фактически увел из-под носа ткеннов. Уж эти мрази не церемонились бы. Зачем бы они ни искали Али, вряд ли они планировали шантаж Мирайны или переговоры с конфедератами. Насекомые никогда не шли на контакт, только угрожали или предупреждали. Они ни разу не предлагали сесть за стол переговоров, не озвучивали своих целей. Мы знали лишь, что планеты ткеннов медленно умирают. Но даже завоюй они половину Файролы, здесь насекомым все равно не найти убежища. Атмосфера обитаемых планет для них ядовита, гравитация не подходящая, необходимого пропитания нет. Что они здесь искали, одному Даррону ведомо… Рретанскому богу мудрости, покровителю наук и ремесел.
– Это еще не все, – продолжил я, когда Али немного успокоилась.
Я все раздумывал, стоит ли говорить Алианне, что рретане сами связаны с минералом, который не только сохранял экологию и регулировал наши природные ресурсы, но и являлся частью нас самих.
– Что же еще? – удивленно спросила она, глядя на меня.
– Ты ведь знаешь, что мы живем долго… – начал я издалека.
– Да, я слышала об этом. Кстати, а сколько тебе лет?
– Двести двадцать пять, – усмехнулся я, заметив, как округлились глаза Али. – Так вот, мы сами зависим от эрития. Длительный срок жизни позволяет нашей расе не вымереть окончательно. Мы живем по пятьсот лет, даже больше, но всего пару раз в жизни рретанки способны зачать ребенка, и это происходит в возрасте не ранее ста пятидесяти лет. Нам очень сложно найти партнера, с которым возможно завести потомство. Вдали от планеты наша сила ослабевает, жизнь укорачивается. Это эритий помогает нам жить столь долго. У меня до сих пор нет детей.
– Стой! Что ты хочешь этим сказать? – Она нервно ходила по кабинету, глядя то на меня, то на монитор. – Если не будет минерала, погибнет не только планета, но и вы сами?
– Да. Теперь ты понимаешь, насколько мы зависим от эрития? Нас просто поставили на колени… Хотели поставить. Мы ведь долго удерживали власть в галактике, пока не появились земляне.
– А как же дети? У тебя… Мы ведь… – Она растерялась и, похоже, была чем-то расстроена. – И тебе двести двадцать пять лет?
И почему вдруг ее так обеспокоил мой возраст? Интересно, сколько ей самой? Двадцать три? Двадцать пять? Я точно не знал, для нас возраст не столь важен. Но ведь когда-то и земляне, прибывшие в Файролу, жили не более ста лет, но благодаря нашим технологиям смогли увеличить продолжительность жизни.
Внезапно Али выпрямилась, остановилась и выпалила:
– Нам нельзя быть вместе! У тебя не будет детей!
Маленькая… моя. Кажется, в эту минуту я только и оценил ее. Такую… такую… Подобрать верных слов я не мог, лишь подскочил к Али, прижал ее к себе так, что она вздрогнула, и шепнул:
