– Спасибо, Ань. Я ценю твою заботу. Но я должна идти своим путем.
– Как знаешь. Кстати, я тут узнала об одном конкурсе. Галерея “Артемида” проводит выставку молодых художников. Тема – “Будущее искусства”. Почему бы тебе не попробовать?
– “Будущее искусства”? С имплантами памяти? Сомневаюсь, что моя “старомодность” будет там востребована, – усмехнулась Элиза.
– Ну, попытка не пытка. Может, им как раз нужен свежий взгляд, что-то настоящее, – подмигнула Анна. – Я могу тебе помочь с оформлением заявки.
– Хорошо, спасибо. Я подумаю.
После ухода Анны Элиза снова подошла к окну. Закат почти погас, и город засиял огнями. Огни “Мнемоники” горели ярче других, словно маяки, заманивающие людей в новую реальность.
Она достала из-под стола старый альбом с фотографиями. На одной из них была ее бабушка, известная художница. Бабушка умерла, когда Элиза была еще маленькой, но она помнила ее руки, испачканные красками, и ее добрый взгляд. Бабушка всегда говорила, что искусство – это не просто ремесло, это способ выразить свою душу, рассказать миру о своих чувствах.
Элиза посмотрела на фотографию и почувствовала прилив решимости. Она не позволит технологиям украсть ее мечту. Она будет продолжать писать картины, вкладывая в них свою душу, несмотря ни на что.
В дверь снова постучали. На этот раз на пороге стоял детектив Рейнхардт. Он был высоким, худощавым мужчиной с серыми, пронзительными глазами и усталым выражением лица. Его темный плащ и шляпа делали его похожим на персонажа из старого фильма-нуар.
– Элизабет Мейер? – спросил он, глядя на нее своими холодными глазами.
– Да, это я. Что вам нужно? – настороженно ответила Элиза.
– Я детектив Рейнхардт. Мне нужно с вами поговорить об одном деле.
– О каком деле? Я ни в чем не замешана.
– Это мы и выясним. Могу я войти?
Элиза колебалась, но затем отступила, пропуская детектива в мастерскую. Рейнхардт оглядел помещение, словно оценивая каждую деталь.
– У вас тут довольно… артистично, – заметил он, присаживаясь на старый стул.
– Спасибо. Что вам нужно? Говорите уже, – поторопила его Элиза.
– Вы знали Маркуса Вагнера?
– Да, мы друзья. Что-то случилось?
– Он в больнице. В тяжелом состоянии.
– Что? Что произошло? – испуганно спросила Элиза.
– Он пытался покончить с собой.
Элиза ахнула, прикрыв рот рукой.
– Боже мой! Я не могу в это поверить. Он всегда был таким жизнерадостным.
– У него были проблемы с “Мнемоникой”, – сухо сказал Рейнхардт.
– Я знаю. Он говорил, что потерял себя.
– Он говорил вам что-нибудь конкретное? Что-нибудь о корпорации “Мнемоника”?
– Нет. Только то, что он больше не чувствует страсти к искусству. Что он просто копирует чужие воспоминания.
– Он упоминал о каких-нибудь побочных эффектах? Головные боли, провалы в памяти?
– Нет. Но он стал очень замкнутым. И раздражительным.
Рейнхардт достал из кармана маленькую фотографию и протянул ее Элизе.
– Вы знаете этого человека?
На фотографии был изображен молодой мужчина с короткими темными волосами и пронзительным взглядом.
– Нет, никогда его не видела.
– Он был клиентом “Мнемоники”. Недавно он умер.
– Что? От чего?
– Это выясняется. Но у нас есть основания полагать, что его смерть связана с имплантом.
– Что вы хотите сказать?
– Я хочу сказать, что “Мнемоника” может быть опасной. И что Маркус, возможно, знал что-то, чего не должен был знать.
– Вы думаете, его пытались убить?
– Я ничего не исключаю. Вы должны быть осторожны, мисс Мейер. Если он вам что-то рассказывал, вы должны сообщить мне об этом.
