Елизавета же украдкой разглядывала девушку – милое личико, стройная фигурка, и вообще вид… такой беззащитный и трогательный! Понятно, почему она так заинтересовала Андрея, Елизавета всегда считала сына чересчур впечатлительным и жалостливым – всегда котят и щенков с улицы в дом таскал!
Она знала эту хромую девушку. Вернее, знала, из какой она семьи! Нет, не такой жены желала она своему сыну! Ни отца, ни матери! Сирота, неизвестно каких кровей, да еще и калека! А дети? Кто знает, каких внуков она родит – может быть, тоже нездоровых! А ее сын будет всю жизнь горбатиться, работать, чтобы обеспечивать лечение.
– Мам, ты что задумалась? – окликнул ее сын. – Я говорю – Полинка когда приедет? Они с Наташей ровесницы, им было бы интересно познакомиться!
Что-то отвечала Елизавета, наливая чай в чашки из сервиза, который доставали только по праздникам, а душа у нее так и горела.
Когда Андрей и Наталья засобирались к автобусу на Семеновку, она сказала сыну:
– Андрюша, а ты, может, проводишь Наташу, а сам у нас сегодня заночуешь? Я хотела тебя просить кое-что по хозяйству помочь. Отец не справится один, а у тебя пока выходной, может сделаешь.
Анатолий Владимирович вопросительно посмотрел на жену, будто спрашивая, с чем это он не справляется, но говорить ничего не стал. Андрей с сожалением посмотрел на Натку, они намеревались сегодня вечером пойти в семеновский клуб в кино, но раз мама просит, придется остаться.
Проводив Натку до автобуса, он взял ее холодные руки в свои, горячие, и сказал:
– Натусь, ты не огорчайся, я завтра с вечерним приеду, тогда и сходим, хорошо?
– Я не огорчилась, что ты! Мама у тебя замечательная, и папа, и бабушка. Любят тебя! И помощь семье важнее, чем кино, а я подожду, не беспокойся.
Натка помахала Андрею рукой из окна автобуса, и тот тронулся в путь. Глядя на одевшийся в свежую зелень лес, проплывающий за окнами, Натка думала, что не понравилась она ни матери Андрея, ни бабушке, ни, наверное, отцу. Хоть никто ей и слова плохого не сказал, но по глазам Елизаветы Александровны, хмурым бровям бабушки Серафимы Натка все поняла. Не такую невесту они ждали, не такую хотели бы видеть рядом со своим красавцем-сыном…
В невеселых своих думах Натка не заметила, как показалась из-за поворота ее родная Семеновка. Когда она подошла к своему дому, навстречу ей выбежала бледная и испуганная соседка тетя Галя:
– Ой, Натка, наконец-то ты вернулась! Бабушку твою на скорой увезли, в район! Я вышла кур кормить, гляжу через забор, а она во дворе лежит! Я Валю позвала, она за врачом побежала и в район звонить! Сказали, вроде бы сердце!
Натка обессиленно опустилась на невысокую покосившуюся скамью возле старенького забора соседки, страх бросился в голову и душу ледяным потоком, она прикрыла глаза и подумала – пусть это все будет плохим сном! Но понимала – это происходит наяву.
Операция была назначена на следующий день. Дарья Ивановна была бледна, дышала тяжело и смотрела на такую же бледную Натку, которая сидела на самом краешке стула у ее кровати. Пустили Натку на пару минут, не больше, и строгая медсестра уже поглядывала из-за двери.
– Ну, Наталья, остаешься ты одна теперь, – прошептала Дарья внучке. – Ты прости меня, ежели чем тебя обидела, я добра тебе хотела.
– Бабуль, ну ты что! – еле сдерживая слезы, потому что медсестра строго-настрого запретила рыдать, причитать и всячески волновать больную, сказала Натка. – Все хорошо будет, я с доктором говорила, он сказал – такие операции теперь обычное дело.
