Клавдия смотрела на экзекуцию горящими от страсти глазами, затем наклонилась, упершись локтями в ложе, и бросила гневный взгляд на Юния:
– Ну? Ты не знаешь, что делать?
Гладиатор знал, что делать, тем более что с такой красавицей это было бы очень даже приятно, если бы Клавдия не питала такой страсти к плетям…
– Ну, хватит, – удовлетворенно раскинувшись на ложе, матрона довольно махнула рукой, останавливая экзекуцию.
Впрочем, и без того уже несколько подуставшие девушки не били парней, а лишь делали вид, что бьют. А те стонали и кричали ничуть не меньше, а, пожалуй, даже и больше, чем в самом начале.
– Прочь все, – зевнув, Клавдия прогнала танцовщиц и с усмешкой посмотрела на юношей. – А вы что лежите?
Проворно поднявшись, те подхватили брошенные в углу кимвалы и арфы и быстро исчезли за дверью. Впрочем, не все. Один, быстроглазый, потирая окровавленное плечо, все ж таки осмелился заглянуть обратно.
– Прибавить бы надо, хозяйка, – просительно произнес он. – Эта, черная, уж так лупила, и где ее только нашли!
– За большие деньги куплена! – Клавдия ухмыльнулась. – Так, говоришь, и впрямь хорошо била?
– Едва всю кожу не содрала!
– Ладно, скажете Гадесу, пусть сегодня выдаст вам не по денарию, а по два.
Глаза парня обрадовано засияли.
– А если он не даст? – на всякий случай спросил он.
– А если не даст, я его самого велю высечь… Ну, пошли прочь, спать мешаете. Скажите Гадесу, пусть заодно вас покормит.
Парень ушел, и Юний, проводив его несколько удивленным взглядом, повернулся лицом к Клавдии:
– Все хочу спросить… Это что ж, не рабы?
– Конечно не рабы, – фыркнув, холодно пояснила матрона. – Это все наемники. Стану я доверяться рабам, как же! Или ты забыл о временах доносов и проскрипционных списков? Донос рабов на хозяев – не такое уж редкое дело. Тем более сейчас в них все больше начинают видеть людей… Читал Сенеку?
– Нет. Но кое-что о нем слышал.
– Ах, я забыла – ты же нездешний… и вряд ли поймешь. – Клавдия задумчиво уставилась в потолок.
– А эти, наемники, – не унимался Рысь, – они…
– Они не могут пожаловаться на меня. – Клавдия усмехнулась. – Им не на что жаловаться, я не истязаю их. Я лишь честно плачу за выполненную работу… вовсе не такую опасную, как твоя.
Гладиатор задумался: и в самом деле, наверное, он зря жалел этих мальчиков-музыкантов. Выходит, не такие уж они и несчастные: два денария за полночи – недурная плата!
Первый луч света ударил в окно, отражаясь от золота погасших светильников, осветил мозаичную инкрустацию стен.
– Мне пора, – поднявшись, тихо сообщил Юний. – Прощай.
– Подожди, – открыв глаза, приказала Клавдия и, быстро встав, натянула на себя тунику. – Иди за мной.
Кивнув, гладиатор пошел вслед за матроной по длинному коридору мимо еще одной спальни, библиотеки, кухни. Выйдя на галерею, они по широкой лестнице спустились в сад, расположенный внутри дома, и, пройдя через него, вышли на задний двор, где у самых ворот, стояла изящная золоченая колесница, запряженная парой гнедых лошадей.
– Я тоже хочу сделать тебе подарок. – Остановившись, Клавдия кивнула на колесницу: – Она твоя, забирай!
– Э. – Юний озадаченно почесал затылок. – Даже не знаю, что с ней и делать.
– Ездить! Хватит ходить пешком, как последний нищий.
– Да мне и ездить-то некуда, – засмеялся юноша. – Днем по городу запрещено, а виллы у меня нет.
– Так ведь будет когда-нибудь!
– Да и хранить ее мне негде.
