Вильцев преследовали неудачи, на войне погиб их князь Люб. У него осталось двое сыновей – Милогост и Целодраг. Первый из них сделался князем и немедленно заключил мир с ободритами. Вероятно, это вызвало неудовольствие части племени, потому что вскоре Милогост был смещен. Тем не менее он вместе с братом еще успел съездить на сейм к императору во Франкфурт в 823 году, где безуспешно просил помощи против Чедрага. Вместо этого франки произвели замену у вильцев и возвели в князья Целодрага.
Не всё ладно было и в вождестве ободритов. Можно предположить, что Чедраг пытался укрепить свою власть и создать полноценное государство. Это не понравилось вождям мелких племен, входивших в союз. Они составили донос императору. Чедраг был вызван на сейм в Ингельгейм, приехал, но, будучи невероятно хитрым и ловким человеком, оправдался и был отпущен. Это – последнее известие о князе ободритов. Неизвестно, погиб он или умер своей смертью, но франки не имели отношения к его судьбе. После смерти Чедрага верх одержали родовые старейшины. Дело его погибло. Вождество не стало королевством. Ободриты остались федерацией мелких племен, а потому были уязвимы в борьбе с соседями.
Следующие десять лет – темное время в истории «полабов». В XVIII столетии герцоги Мекленбурга – далекие потомки вильцев – пытались составить генеалогию князей балтийских славян, но насколько она достоверна, сказать трудно. В настоящее время историки относятся к ней с большим скепсисом, но объявлять эти списки полностью вымышленными нельзя. Просто их точность в разных частях неравноценна. В истории славян столько недоговоренностей и лакун, что мы не имеем права пренебрегать никакими данными, хотя и должны относиться к ним критически. Согласно мекленбургским спискам, Чедраг умер в 830 году, а его наследником стал сын Гостомысл (830–844). Похожее имя славянского князя (Gotzomiuzli) зафиксировано в одной из немецких хроник, то есть перед нами – историческое лицо.
В течение «темного» десятилетия произошло важное событие: вильцы и ободриты помирились друг с другом и договорились о совместных действиях против франков. Это означает, что наиболее дальновидные старейшины увидели опасность, исходившую от романо-германского мира, созданного Карлом Великим. Впрочем, нетерпеливые франки сами делали всё для того, чтобы вызвать ненависть славян по отношению к себе. Католические прелаты предприняли попытку крестить восточных варваров. Дело это оказалось не столь безобидным, как выглядит на первый взгляд. Принятие крещения означало, что славяне обязаны платить десятую долю имущества в пользу Церкви, то есть на кормление монахов и епископов. Но в архаических обществах такую дань не платили даже князьям, а если и платили, то не готовы были к дополнительным расходам в пользу церковников. К тому же славянам предлагалось отречься от привычных богов, чего никто не хотел. Наконец, новая вера предполагала и новые молитвы на незнакомой латыни. Всё это вместе означало экономическое ослабление славян и распад примитивного общества, основанного на первобытном равенстве, а следовательно, психологическую ломку. Восточный вариант христианства не предполагал такого насилия над совестью и психическим складом славян. Впрочем, даже и среди восточного славянства христианские ценности приживались с большим трудом. С католичеством дела обстояли еще хуже.
