У Карен сдали нервы. Сложив руки на груди, она наградила меня пытливым взглядом, мол, выкладывай все здесь и сейчас.
— Грейс, что происходит? Может быть, ты хотела отметить вчера?
— Нет, — слишком резко и… дерзко выпалила я, подняв на нее голову.
Подруга округлила глубокие карие глаза, удивляясь моему тону. Вообще, я не хотела отмечать свой день рождения, особенно вчера, но пришлось пойти на эту провокацию, чтобы не обидеть друзей и не вызвать у них подозрения. Хм, а с последним у меня хреновенько получается… То, что произошло вчера, не давало мне покоя. Я не могла смириться с тем, что это случилось. И восседать сейчас здесь, празднуя тот день, когда мне исполнилось восемнадцать и когда погибло сразу двое… моих друзей, было неправильно.
Я отодвинула тарелку с едой подальше, чувствуя тошноту, подступающую к горлу. Брэндон сел обратно, настороженно наблюдая за мной. Райан, похоже, решил не участвовать в играх в гляделки — он стал набивать щеки едой, и его смачное чавканье было единственным шумом в полупустом пабе.
Карен стукнула по столу кулаком, отчего Райан подпрыгнул с куском мяса в зубах.
— Прекрати жрать, когда я злюсь!
—А то что? — блондин выгнул бровь.
— Хочешь узнать, где на этот раз окажется куриная косточка? —Дождавшись испуганного отрицательного жеста от Райана, подруга продолжила, к удивлению, нежно обхватив мою руку. — Скай, может быть, ты скажешь причину? Как-то не особо горю желанием смотреть на твою кислую мину весь вечер.
Я понимала ее. Прекрасно понимала. С одной стороны, мне не хотелось идти сюда, чтобы портить настроение друзьям — но куда там! — я все-таки приперлась, когда совесть и многочисленные телефонные звонки вынудили меня выйти за порог дома.
— Это не относится ни к вам, ни к вашему подарку.
— Тогда к чему? — раздался слегка грубый голос Брэндона. — Все дело в этом козле Габриеле? Он обидел тебя?
Прежде, чем мне бы удалось остановить гневный поток своих слов, вызванный тупой болью внутри — где-то в зоне сердца, он сорвался раньше, и, того не понимая, я подорвалась.
— Не смей о нем так говорить! Слышишь?! Не смей! Ты не понимаешь, какой он был! И ты не знал его так, как знала я!
Все застыли, пораженные моей вспыльчивостью.
Карен округлила глаза.
— Почему ты говоришь о нем в прошедшем времени? — осторожно спросила она, страшась ответа.
Ребята не знали о событиях, произошедших той ночью. Они не были в курсе, где я была, что сделала и чему не дала произойти. В основном здесь надо говорить не о моем «подвиге», а о том, что сделали Мюррен и Габриель…
Но… я не могла ни говорить, ни думать об этом.
Слишком больно.
Я схватила рюкзак. Слезы застилали глаза. Картинка перед взором расплывалась, и лица друзей приобретали размытые черты. Пусть я и не видела, что на них было написано, зато предполагала, какие эмоции они выражали.
Я дала задний ход. Стул врезался в копчик — противный скрип пронесся по заведению. Кто-то резко поднялся из-за стола — я не знала точно, кто это был, но фигура, кажется, мужская.
Брэндон.
— Скай?
— Н… не важно. — Я отпрыгнула от него, словно от огня, когда он попытался поймать мою руку — не дождется. Я не останусь в этой коморке допроса. — П-просто оставьте меня в покое. Пожалуйста.
Я юркнула к двери. Раздался скрипящий шум стульев, сопровождающийся с какофонией голосов, где неоднократно слышалось мое имя. Это было для меня словно знаком, что пора бы перейти к бегу — что я и сделала. Конечно, выглядело довольно дико и глупо, но что поделать? — нужно было немедленно уносить отсюда ноги, пока меня не принялись допрашивать обо всем.
