Я разлепила веки – не хотелось этого делать, но из-за какого-то шума пришлось. Тело падшего ангела полыхало, растворялось и постепенно рассыпалось на мельчайшие голубоватые крапинки, которые взлетали ввысь – пепел? Если да, то очень необычный.
Леа взглянула в мою сторону, а затем сунула дымящийся конец канделябра в лужу – раздалось шипение, после чего тусклый огонек погас.
– Надеюсь, он обретет покой.
Я хотела, чтобы так было.
Мой взгляд провожал яркие пылинки, взмывшие в темное небо. От прежней оболочки Мюррена ничего не осталось. Я не сразу заметила, что некогда ярко-красное пламя превратилось в бирюзовое – такое чистое и красивое, что дух завораживало. Я посмотрела на ребят, чтобы проверить, видят ли они то же, что и я – оказывается, видят. Необычное явление не мерещилось мне: все внимательно следили за крапинками, похожими на блестящую пыль, которая стремительно отдалялась от нас. Спрашивать, что тут происходит, не было смысла – да и было бы неудобно, но мой мысленный вопрос словно услышал Джош, после чего ответил:
– Ангельские оболочки полны сверхъестественного.
Голубой огонь потрескивал, постепенно угасая. Не знаю, был ли кто-нибудь свидетелем этой картины, кроме нас, но я думала, что кому-то на вряд ли взбредет в голову пробраться в чащу леса, тем более, после недавней грозы.
Леа первая зашевелилась. Отдав канделябр в руки Джошу, она вытерла лицо от мокрых капель – дождя или слез и, подняв подол платья, не спеша направилась к тропинке – единственному беспрепятственному выходу отсюда. Близнецы тоже пришли в движение, но только они не спешили покидать лес: братья принялись разбирать пьедестал из обгоревших веток. Импровизированное оружие, принадлежавшее Мюррену, упало в ноги Стиву, когда он легонько вытащил из-под него рассыпающееся бревнышко. Нагнувшись, блондин поднял рукой подпаленный предмет и плотно сжал губы. В его глазах словно промелькнуло миллион воспоминаний, прежде чем он решил забрать с собой единственное напоминание о Мюррене.
Леа остановилась возле меня. Я не надеялась, что она сейчас начнет со мной болтать, но тут мои ожидания не оправдались: склонив голову к хоккейной маске, она искренне прошелестела:
– И мне жаль. Насчет Габриеля.
Ком разрастался в моем горле, как сорняк. Я ничего не ответила, ибо – не успела: Леа скрылась за деревьями, а следом за ней направились близнецы. Парни похлопали меня по плечу и оглянулись на то место, где возложили искусственную могилу Габриелю, возле которой лежала россыпь ярко-красных роз – его любимый цвет.
– Он в лучшем месте, Скай.
Я заставила себя кивнуть и выдавить что-то вроде благодарной улыбки. Стивен и Джош, несмотря ни на что, всеми силами старались поддерживать меня, но, правда, у них это не особо получалось – они сами еле-еле держались.
Все, что случилось, было несправедливо. А особенно было несправедливо то, что произошло с Габриелем… Он погиб. И от него ничего не осталось. Ничего… Цветы лежат на пустой могиле, и на ней нет никакого признака, что она принадлежит Габриелю Эйнсфорду – парню, который отдал свою жизнь, чтобы не дать мне погибнуть.
Я склонила голову. Джош прикусил губу и, остановившись, мягко спросил:
– Ты с нами?
– Я… еще немного побуду здесь. – Я не готова была уйти отсюда.
Парень пригладил мокрые пряди и вздохнул.
– Ты сможешь добраться до дома?
– Да. Не переживай за меня. – Я взглянула в его лицо. – И… спасибо.
