Ординаторская взорвалась дружным хохотом, Али тоже уже улыбался во весь рот. Кто-то из ординаторов попросил взять этот лист на память. Катька без сожаления протянула его в стену из белых халатов, собравшуюся вокруг их стола. Под восторги коллег она покидала ординаторскую, прихватив манометр и фонендоскоп, спешила на обход в свою палату. Али догнал ее в коридоре:
– Екатерина Владимировна, вы были сегодня на высоте. Если честно, я не ожидал, – голос его уже не звучал надменно.
Катька пожала плечами и с улыбкой глядела на него:
– Спасибо. В этом есть и ваша заслуга тоже, – откровенно сказала она.
Он остановил ее перед палатой.
– Я хочу вам сказать, насколько вы удивили меня сегодня. Такого полного ответа я не слышал ни от одного уважающего себя врача. Многие из них работают уже годы, но так и не знают досконально эту тему.
– Я не думаю, что это незнание делает их хуже. Они могут быстро все восстановить в памяти. А мне эту тему вы задали не больше двух недель назад, – глядя прямо ему в глаза, сказала Екатерина.
– У меня никогда не было такого ординатора. Я бы вам полностью доверил ведение больных. Давайте на «ты», если, вы, не против, – заходя в палату, уже шепотом произнес он.
Екатерина кивнула в ответ.
Школа женственности от Анжелы Валерьевны, мужества и терпения от Али Хасановича, самостоятельности и анализа в принятии правильного решения от Виктора Петровича, приобретения знаний и владения методами функциональной диагностики от Елены Васильевны, а также бесконечные конференции, дискуссии и разборы тяжелых больных незаметно трансформировали Катьку-домохозяйку в Екатерину Владимировну – врача-кардиолога. Она уже лихо консультировала больных из других отделений, вела самостоятельно, без Али, больных 10 палаты, принимала активное участие в дискуссиях и получала взамен одобрение со стороны своего сурового руководителя, чем очень гордилась.
Как-то во время очередной вечеринки Игошин попросил спеть по куплету любимых песен каждого присутствующего за столом. Пиршества в отделении устраивались охотно по поводу юбилеев и праздников с особым подходом к накрытию стола и выбору музыкальных композиций для танцев. Игошин так же любил хорошо отдохнуть не меньше, чем хорошо поработать. И всегда был заводилой в компании. Все дружно откликнулись на эту идею и под аплодисменты исполняли свои любимые песни. Екатерина обладала звонким, но не поставленным голосом, зато могла вытягивать сложные песни. В их с мужем компании считалось нормой петь песни на вечеринках, особенно русские народные. Когда очередь дошла до нее, она подняла бокал, произнесла тост в честь юбиляра и зазвенела своим народным голосом русскую, с переливающимися мелодиями, то понижая, то повышая голос, вкладывая всю свою душу и четко передавая эмоциональный фон песни. Она не отрывала взгляда от Виктора Петровича, который на глазах просто менялся в лице. Когда она допела, восторгам вокруг не было конца.
– Она еще и поет!!! – Услышала Катька со всех сторон и смущенно засмеялась в ответ.
Весь вечер она упиралась в прищуренный в ее сторону взгляд Игошина. После вечеринки остались самые приближенные к заведующему отделения. Когда Екатерина вместе со своей новой подругой Анжелой направлялась в гардероб, из кабинета заведующего высунулась голова «приближенного» и прокричала им вслед:
– Екатерина Владимировна, Анжела Валерьевна, а мы вас попросим остаться с нами.
