Рукопись Ченселора - страница 50

– Вы не производите впечатление человека, которого легко напугать.

– Думаю, что нет. Мой послужной список может подтвердить это.

– О чем вы хотели просить? Что за условие?

– Можете спрашивать обо мне все, что хотите, говорите все, что угодно, но, пожалуйста, не рассказывайте никому о нашей встрече и содержании нашего разговора.

– Вы с ума сошли! Что же мне тогда говорить?

– Уверен, вы что-нибудь придумаете. Вы же писатель.

– Это не означает, что из меня получится хороший лжец.

– Вы много путешествовали. Можете сказать, что просто слышали обо мне. Пожалуйста, прошу вас.

Переминаясь с ноги на ногу на горячем песке, Питер пытался понять, что за человек этот незнакомец. Здравый смысл подсказывал, что надо повернуться и немедленно уйти прочь. Напряженное лицо и настороженные глаза незнакомца говорили о том, что он пустил в ход все самообладание, чтобы скрыть подлинные чувства. И во всем этом Питер ощущал какую-то опасность. Но чувства, и прежде всего любознательность, оказались сильнее здравого смысла и не позволили ему принять правильное решение.

– Кто тот человек, который умер? Который, по вашим словам, в действительности был убит?

– Сейчас я вам этого не скажу. Завтра, если только вы захотите продолжить наш разговор.

– Почему не сегодня?

– Вы известный писатель. Думаю, что к вам приходят много людей и говорят вам такие вещи, которые кажутся безумными. От некоторых из них вы, вероятно, стремитесь поскорее избавиться. Мне не хочется, чтобы то же чувство возникло у вас и по отношению ко мне. Я хочу, чтобы вы убедились, что имеете дело с серьезным человеком.

Питер внимательно слушал Лонгворта. Все, что тот говорил, казалось разумным. Последние три года, после выхода «Рейхстага», на приемах и в ресторанах незнакомые лица не раз загоняли его в угол или усаживались в кресла напротив и начинали рассказывать о невероятных событиях, которые, как они были уверены, непременно его заинтересуют. Если их послушать, то вокруг одни заговоры, а все люди потенциальные заговорщики.

– Ясно, – сказал Ченселор. – Ваше имя Алан Лонгворт. Двадцать лет вы занимали должность агента по особым поручениям. Пять месяцев назад ушли в отставку и поселились на Гавайях.

– На Мауи.

– Все это отражено в вашем досье.

При слове «досье» Лонгворт почему-то отпрянул:

– Да, должно быть отражено… в моем досье…

– Но ведь любой может узнать содержание вашего досье и потом выдать себя за вас. Назовите свои особые приметы.

– Я все думал: спросите вы о них или нет?

– В своих книгах я стараюсь быть убедительным, описывать события так, чтобы они шаг за шагом развивались логично, чтобы в повествовании не было пробелов. Если хотите меня убедить, заполните пробел в вашем рассказе.

Лонгворт перекинул куртку с правого плеча на левое, правой рукой расстегнул рубашку и распахнул ее. Через всю грудь, спускаясь ниже пояса, шел уродливый, кривой шрам.

– Думаю, вашим украшениям до этого далеко.

Питер на мгновение вспыхнул от гнева. Но он понимал, что нет никакого смысла начинать разговор о ранах. Если Лонгворт был тем, за кого себя выдавал, то наверняка не пожалел времени, чтобы собрать всю необходимую ему информацию, в том числе и сведения о жизни Питера Ченселора.

– В котором часу вы придете завтра?

– Как вам удобнее?

– Я встаю рано.

– Я буду здесь рано.

– Скажем, в восемь.

– Хорошо, до завтра. – Лонгворт повернулся и быстро зашагал по пляжу. Питер остался стоять на месте, наблюдая за удалявшимся мужчиной. Боль в ноге куда-то исчезла. Весь день она беспокоила его, а тут вдруг пропала. Надо позвонить Джошуа Харрису в Нью-Йорк. Сейчас на Восточном побережье только половина пятого. Время еще есть. У них в Вашингтоне был общий друг, юрист, который мог разузнать все об Алане Лонгворте. Он очень помог Ченселору во время работы над романом «Контрудар!». Джошуа даже как-то пошутил, что тот может потребовать авторский гонорар. Поднимаясь по ступенькам на веранду, Питер вдруг поймал себя на том, что торопится. Это было странное и в то же время приносившее какое-то особое удовлетворение чувство, но объяснить его природу Питер был не в состоянии.