Рулевой. Книга 1. Испытание огнем - страница 3

Проехали километров пятьдесят, лес сгущался, ни деревень, ни заправок, только  тишина, нарушаемая гулом мотора и шелестом ветра в ветках.

– Останови тут, сынок, – сказала она вдруг, и я чуть не поперхнулся от неожиданности, но руки сами повернули руль к обочине.

– Тут? – переспросил я удивлённо, оглядываясь по сторонам. – Да тут ничего нет, ни тропинки, ни следа, куда же ты пойдёшь, бабуль?

– Да всё сынок, приехала я, – ответила она, и улыбка её стала шире, глаза заблестели, как у кошки, которая видит добычу.

Притормозил, пыль поднялась. Вылез, помог ей спуститься. Вытащил старухин узелок, поставил на траву. Она мельком взглянула на него, выпрямилась, а потом одарила меня таким взглядом, что мурашки побежали по спине, но я лишь усмехнулся в ответ. Никогда не был пугливым.

– Добрый ты, Стас, сильный, – сказала она тихо, и голос её стал твёрже, глубже, как будто не старуха говорила, а кто-то другой. – Дай-ка мне левую руку. Покажи ладонь, не бойся.

– Зачем это? – нахмурился я, но любопытство пересилило, и я шагнул ближе, протянув руку. – Вот, – но тут же резко убрал назад.– И что дальше?

– Дай, говорю, увидишь, – повторила она, и в голосе её была сила, от которой я невольно замер.

Рука ладонью вверх вновь подалась к старухе. Её ноготь впился в ладонь как раскалённый гвоздь. Боль вывернула сознание наизнанку – на миг я увидел себя со стороны: маленькую фигурку посреди бесконечного леса.

Немного придя в себя, посмотрел на свою руку. Там уже появилась алая кровь и капля её упала на траву, но тут же рана начала затягиваться, прямо на моих глазах, и вместо неё остался шрам, маленький, чёткий, светлый, в форме стрелы, будто кто-то вырезал его нарочно. Сердце заколотилось, я замер, глядя на это, а внутри всё кипело: и удивление, и злость, и страх, но я взял себя в руки, поднял голову и уставился на старуху.

– Это что ещё за фокусы, бабуль? – вырвалось у меня.

– Подарок мой тебе, Стас, – сказала она спокойно, и глаза её сверкнули, как угли в костре. – За доброту твою, за силу. Чтобы не забывал меня никогда.

– Какой подарок? Ты кто вообще такая? – шагнул я к ней, и голос мой стал громче, потому что это уже не лезло ни в какие ворота.

– Узнаешь, когда время придёт, – усмехнулась она каким-то молодым, звонким, как у девчонки, голосом.

– Ты похож на отца, – сказала она, став серьёзной. – Он тоже видел дороги, которых нет. И тоже… не вернулся с той тропы. Но ты сильнее. Потому я и выбрала тебя.

– Ты что-то знаешь о нём?, – спросил я у старухи чуть громче, чем следовало.

Она в ответ лишь загадочно улыбнулась и пробормотала: «Придёт время – и ты узнаешь».

– Да что ты заладила с этим «увидишь», «узнаешь»? Говори прямо! – рявкнул я, но она улыбнулась ещё шире и отступила на шаг в сторону леса.

В это же мгновение я почувствовал себя героем какого-то фантастического фильма, потому что прямо передо мной вместо дряхлой старушки стояла женщина, лет около сорока, стройная, с тёмными волосами, которые вырвались из-под платка, и янтарными, пронзительными, как у волчицы, что смотрит на добычу, глазами.

Кожа гладкая, улыбка острая, она посмотрела на меня в последний раз, шагнула в чащу, и тень её мелькнула между деревьев, а потом и вовсе пропала, будто растворилась в воздухе.

Я же остался стоять, как дурак, с бешено стучащим сердцем и ладонью, которая горела. Шрам пульсировал, будто под кожей затаилось живое существо. Я сжал кулак – боль была реальной. Значит, и старуха, и её превращение… не галлюцинация? "Чёрт, да я вообще в употреблении запрещёнки не замечен", – усмехнулся немного нервно, но смех застрял в горле. В воздухе запахло гарью, хотя вокруг не горело ничего.